Самый главный собкор
В рязанскую журналистику я попала в начале восьмидесятых, практически сразу после вуза, и хорошо помню это «кастовое» разделение на местных журналистов и собкоров столичных изданий, которые в некотором смысле были как небожители – вольный график работы, совершенно иной уровень гонораров и главное – возможность говорить и писать о проблемах, которые журналистам на местах, по умолчанию, следовало обходить. Конечно, и мы поднимали острые темы, но именно у собкоров было больше доступа к информации, и главное – у них была возможность говорить почти о любых фигурах и выносить эту информацию на уровень не региона, а всего нашего тогда еще Советского Союза.
Был в этой собкоровской группе человек особого статуса и особой смелости – Владимир Иванович Швецов, собкор «Правды», главной в те годы газеты страны. Он нечасто появлялся у нас в Доме печати, жаловал своим вниманием не всех, но очень по-дружески тепло общался с теми журналистами, которых выделял за отвагу и профессионализм.
Помню, с каким интересом ждали его прихода на партсобрания, а собкоры тогда были приписаны к парторганизации «Приокской правды». Ждали потому, что Швецов мог «врезать», как никто другой, своим вопросом и своей позицией. И не потому, что партячейка была здесь, а его руководство – в Москве. Швецов вообще был человеком особой честности и прямоты.
И еще он выделялся из всех даром слова. Он умел писать так, что даже спустя годы зачитываешься его статьями, которые, казалось бы, давно должны были утратить актуальность – ведь уже сколько воды утекло. Но я открываю книгу «Жизнь журналиста» со статьями Владимира Швецова, изданную недавно в Рязани, и замираю от этого поразительного его языка и его способности создать просто-таки кинематографический образный ряд, захватывающий читателя и погружающий в проблему.
«Колька, мой новый знакомый, конопатый Колька… Ты славный малый, ты любишь Волгу и свой поселок Студеный овраг.
Мы идем с тобой каменистой тропкой вдоль Волги. Ты взахлеб рассказываешь о том, как красиво летом в поселке, о ночных рыбалках, о таинственных пещерах братьев Греве.
Слушая твой веселый щебет, я думаю о письме, подписанном, может быть, и твоим отцом, в нем рассказывается о твоем поселке, только далеко не в радужных тонах…»
«Медвежий угол»,
«Волжская коммуна»,
1962 год
Метод Швецова
Каждого большого профессионала отличает какой-то свой собственный метод. Методом Швецова была смелость всегда говорить правду и умение находить острые факты. Методом Швецова была железная логика. И еще его методом было такое начало материала, которое втягивало читателя в чтение.
Сейчас у нас наступили времена, когда каждый может считать себя журналистом. Вышел в Сеть – и пиши все, что приходит в голову, и что будет вызывать лайки, создавая видимость внимания публики. Можешь как угодно поносить свою страну и президента, можешь все, что думаешь, говорить о местных властях и о своих соседях, не забывая, где только можно, ссылаться на собственное мнение обо всем вокруг. Но журналистика – это вовсе не возможность писать всем обо всем. Журналистика – это возможность говорить людям правду. И это – ответственность говорить людям правду.
Совершенно удивительными и парадоксальными кажутся слова Швецова: «если можешь не писать – не пиши», которые приводит составитель книги «Жизнь журналиста» Ирина Сизова. На первый взгляд – это такой компромисс со своей совестью, когда ты можешь промолчать. Но Владимир Иванович, как высочайшего полета профессионал, ответственный за каждое сказанное слово, имел в виду другое, от обратного – пиши тогда, когда нельзя молчать.
«Высокопоставленный чиновник не утруждал себя даже должностным приличием: «Ты, Лев Николаевич, еще не представляешь, как мы вас давить скоро будем!»
Он не угрожал, он философствовал…»
«Отвал»,» Правда»,
9 февраля 1991 года
При свете ночной лампы
Однажды в нашей журналистской компании зашел разговор о том, кто и как пишет свои материалы. Владимир Иванович, заглянувший ненадолго, слушал, привалившись к дверному проему и скрестив руки на груди. Всегда немногословный, тут он вдруг увлекся темой и стал с той самой кинематографичностью рассказывать о том, как любит писать ночью, при свете настольной лампы, когда все домашние спят и можно погрузиться в свои мысли, в мир своих героев…
«В комнате плавает зеленый полумрак. Убаюканные бархатным светом настольной лампы, дремлют глазастые деревянные матрешки на туалетном столике. Смешной поролоновый щенок сонно развесил уши и терпеливо ждет, когда, наконец, угомонятся рыжие оленята на коврике над диваном. Монотонно скрипит у щенка под ухом малютка-будильник: «время – спать! Детям спать!» Но оленята не спят.
Не спит хозяйка зеленого царства, она сидит за письменным столом и слушает, как шепчется за окном снег».
«Родня»,
«Волжская коммуна»,
19 апреля 1964 года
Это начало статьи про девочку, оставшуюся без родителей. Про ее мытарства и про тех людей, которые откликнутся в беде и придут ей на помощь. Теперь это кажется удивительным, но полвека назад были те же проблемы, что и сейчас. Только нынче их обсуждают в базарной сваре в программе «Пусть говорят», где часто невозможно ни найти правды, ни услышать голоса совести, где главное – рейтинг программы, и не важно, что будет потом с героями после запредельных публичных откровений и как им откликнется эта известность. А от статей Швецова и спустя полвека тянет помолчать, подумать о том, что с нами происходит, и обратить взгляд внутрь себя.
Тому, как он писал, нельзя научить. Это – свойство человека, который приходит в журналистику не за деньгами или славой, а чтобы сообщить читателю что-то такое, о чем невозможно умолчать, и что потом изменит чьи-то судьбы или обстоятельства.
В наше время в журналистику очень часто идут по другим мотивам. Каждый редактор знает, как молодые и шустрые парни и девицы, еще ничего не умея и не понимая ни в профессии, ни в жизни, первым делом задают вопрос – а сколько вы мне за это заплатите? Издержки времени. Но это делает еще более ценной книгу со статьями В.И. Швецова, которые, безусловно, пережили время и сегодня могут быть не просто интересным чтением, но и служить ценным учебным пособием по настоящей журналистике.
День Победы – главный праздник
Кто бы мог еще недавно подумать, что не просто на территории бывшего Советского Союза, но именно на Украине, испытавшей оккупацию и самые ожесточенные бои с фашистами, сегодня так бесславно сдадут наш главный общий праздник – День Победы… А ведь и у нас не раз доводилось слышать: праздник устарел, давно утратил актуальность, и пора прекращать его праздновать.
Можно пуститься в спор, доказывая правомерность и необходимость празднования победы для страны и ее жителей. А можно просто привести цитату из давней статьи В.И. Швецова, которая все про День Победы объясняет.
«Каждую весну, проводив веселый, радостный и нежный, как букет подснежников, Первомай, я с волнением начинаю готовиться к празднику, который с детской поры чту больше других. Это – День Победы.
С этим днем у меня связана первая и самая большая радость жизни. Как сейчас помню, у измочаленного козами плетня стоит, тяжело навалившись на широко расставленные костыли, высокий худющий солдат. Мать толкает меня в лопатки и шепчет, смеясь: «Не бойся, дурачок, ведь это отец».
«Обращение к памяти», «Волжская коммуна»,
18 мая 1968 г.
Мой друг – в ГКЧП
Особой темой для Владимира Ивановича во времена работы в «Правде» были братья Стародубцевы – Василий, Дмитрий и Федор. В восьмидесятые эти тульские аграрии прогремели на всю страну как талантливые и смелые реформаторы сельхозпроизводства. Опережая время, они внедряли новые методы хозяйствования, добиваясь высочайших результатов, но и недругов наживали сильнейших. Один из своих инфарктов Владимир Швецов получил за защиту Стародубцевых в своих статьях.
«Тот кошмарный августовский рассвет начался с пронзительной телефонной побудки: «Военный переворот, Горбачев арестован…» Машинально поставил чайник и включил на полную радио. Передавали документы ГКЧП. Банальный набор формулировок мало что пояснил. Все происходящее казалось бредовым сном «Бакланов… Крючков… Павлов… Пуго… Стародубцев…» Василий? В составе комитета для «управления страной»?..
В колхозе сказали, что на заре уехал, как обычно по понедельникам, в столицу. Его московские телефоны не отвечали.
Зато надрывались мои, каждый из звонивших, комментируя событие, непременно восклицал: «А твой Стародубцев-то…» И далее, в зависимости от политических воззрений, следовали характеристики, сводящиеся к двум вариантам – либо «герой», либо «дурак»….
«Мой друг в ГКЧП», «Правда», 23 ноября 1991 года
После «Матросской тишины» Василий Александрович позовет Швецова возглавить его избирательный штаб на губернаторских выборах в Туле. Переступив через разногласия, они станут единой командой и выиграют выборы. Швецов станет редактором газеты «Тульские известия» и радикально изменит ее в соответствии со своими представлениями о роли журналиста и его праве на правду.
Послесловие
Мне посчастливилось работать с Владимиром Ивановичем в телерадиокомпании «Ока» в те годы, когда председателем компании был Саша Левченко. Мы были его замами – Владимир Иванович по телевидению, я – по радио. Это были 90-е, сложные, напряженные, надо помнить еще и особую политическую обстановку в нашем регионе. Работать честно и говорить рязанцам правду помогало то, что у нас была дружная команда, сердцем которой был Владимир Иванович Швецов. Мы любили собираться в его кабинете, и это его любимое слово – «дружище», сказанное басовитым голосом с какой-то неповторимо теплой интонацией, давало ощущение надежного мужского плеча, которое делает сильнее всех, кто рядом.
Спасибо Ирине Сизовой за книгу «Жизнь журналиста», за этот ее огромный труд, который сохранил и даже открыл многие страницы творчества большого журналиста и замечательного человека – Владимира Швецова.
Евгения Сорокина