На прошлой неделе довелось поучаствовать в событии, оставившем ощущение чуда. Телеоператор Станислав Номероцкий показал свой киноочерк о строителях БАМа на творческой встрече в Рязанском Доме народного творчества. Показ проходил в рамках проекта «Океан Солярис – острова памяти» и был приурочен к дню рождения автора документальной ленты.
Фильм появился в 1978 году. Эти семидесятые представляются мне теперь черно-белым временем. Не в том смысле, что они были безрадостные и бесцветные. Просто окружающая нас гамма была монохромной. Даже афиши кинотеатров выглядели блекло, хотя рисовались разноцветными красками. Не было ни реклам, ни вечерней иллюминации, не было ярких цветов в одежде. И снимки с фотопленками, которые мы собственноручно проявляли в темноте, тоже были черно-белыми. Но этот скудный, бедный колорит не делал нас эмоционально ущербными. Наоборот – ограниченность изобразительных возможностей, несовершенство техники вело к концентрации духовных сил художников.
В документальном фильме Номероцкого – люди, прокладывающие дорогу к границе Забайкалья. Они торят ее сквозь тайгу и снежные заносы, в условиях нечеловеческих температур, когда открытые участки тела буквально дымятся на морозе – по одной этой детали, выхваченной в сумятице борьбы за каждый километр пути, можно судить об операторском мастерстве. И пусть закадровый текст местами переходит в пафос (так полагалось в то время освещать грандиозные стройки), лица первопроходцев лучше всего говорят о том, какими усилиями давались эти свершения. Общая интонация очерка – искренняя вера людей в то, что они делают очень большое и необходимое для страны дело.
Стратегически важная железнодорожная магистраль была достроена в 1986 году, но связанные с ней проекты освоения богатых месторождений так и не осуществились. До сих пор эксплуатация дороги приносит РЖД убытки. Во время перестройки и либеральных реформ начался мощный накат на советское наследие. В газетах начали появляться разгромные статьи под заголовками типа «БАМ, да не там». Строительство магистрали назвали чуть ли не ошибкой, а покорителей таежных просторов – обманутыми людьми. Егор Гайдар публично заявил: зачем, мол, нужна это дорога, что мы по ней возить будем? И только недавно о значении БАМа вновь заговорили, хотя крупные добывающие компании по-прежнему не спешат направлять свои прибыли на разработку месторождений и освоение пустующих земель, которые тянутся на тысячи километров по обе стороны железнодорожного полотна.
«Черно-белое» время кончилось, началось цветное, и в эту цветность, кажется, ушла вся духовная энергия. С цветом исчезли куда-то и романтика, и жертвенность, а любой мечте позволили существовать лишь в той мере, в какой она оправдана экономически.
В советское время говорить о кинооператорском подвиге было принято лишь в отношении таких картин, как «Летят журавли». Когда смотришь киноочерк Номероцкого, убеждаешься в том, что таких подвигов было намного больше, по крайней мере в документалистике.
Робер Брессон когда-то сказал: «Звуковое кино открыло тишину». В наше время цветное кино заставило говорить о содержании кадра. Великое остается великим, даже если запечатлено на 16-миллиметровую черно-белую пленку. А мелкое – мелким, сколько ни подсвечивай его цветными софитами. Есть определенная правда в том, что размеренная жизнь лучше череды подвигов. Но с теми, кто исповедует такую жизненную мораль, почему-то не хочется сидеть и поднимать тосты за одним столом. А с теми, небритыми, в облезлых шапках и с обветренными губами, подминающими гусеницами вездеходов непролазные дебри, посчитал бы за честь. А еще лучше – снимать про них документальное кино.