«Дорогие папа и мама! Недалек тот день, когда враг будет разбит. Мы, моряки, не допустим ни одного корабля фашистов в наши священные воды. Город Ленина мы защитим своей грудью и кровью. Мы, подводники великой Балтики, еще крепче будем бить врага…»
Это строки из письма, которое написал своим родителям в годы Великой Отечественной войны мой двоюродный дедушка Виктор Федорович Шелякин.
Письмо это потом было опубликовано в одной из районных газет. Пожелтевшая вырезка сохранилась в архиве певцов братьев Пироговых. Шелякины близко дружили с ними. Федор Акимович очень любил своего сына Виктора, который служил подводником, и переживал за него. Это чувствуется по его переписке с Александром Степановичем Пироговым. Федор Акимович регулярно сообщал другу о делах сына. В одном из писем даже просил отправить посылку на фронт, ведь от народного артиста СССР она бы дошла гораздо быстрее. Будучи на гастролях в Ленинграде, Александр Степанович договорился с высоким флотским начальством о предоставлении Виктору отпуска. Но приказ об отпуске опоздал на пару дней. Лодка ушла в поход и больше не вернулась…
Кто бы мог подумать, что спустя 69 лет душу всколыхнет известие о найденной на дне Балтийского моря подводной лодке «С-4». Несколько недель назад меня нашла через Интернет Наталья Иванова – дайвер, заместитель Клуба подводных исследователей – и сообщила о проведении поисковых работ в Балтике, о точном месте гибели моего деда. Наталья предложила принять участие в церемонии по увековечиванию памяти погибших советских подводников у мыса Таран. Бросив все дела, я полетела в Калининград. Оттуда вместе с сотрудниками Музея Мирового океана мы на машине поехали в Балтийск, который долгое время был закрытым военным городом. Бывшая немецкая дорога до него, непривычно узкая для проезда автомобилей, по обеим сторонам трассы буквально в нескольких сантиметрах от асфальта растут деревья. Местные жители называют их «солдатами вермахта» – часто на этой дороге водители, не справившись с управлением, врезаются в деревья. Вот и на нашем пути встретилось несколько аварий…
На причале Балтийского флота нас ждал сторожевой корабль «Ярослав Мудрый», на котором собрались участники поисковых экспедиций, ветераны Великой Отечественной войны и ВМФ, представители командования Балтфлота. До места гибели подлодки мы шли около десяти миль, по времени это более двух часов. У мыса Таран команда опытных дайверов погрузилась на глубину 72 метров, чтобы установить на подводной лодке табличку с именами 48 погибших членов экипажа и траурный венок. Этому предшествовала большая работа, квадрат поиска был довольно широкий: 28 на 18 километров. Судно обнаружили в конце мая этого года, оно поросло ракушками, корпус лодки был опутан сетями. Расчистку проводили специальным оборудованием. Как рассказал ведущий специалист России по идентификации подводных объектов, дайвер Алексей Важинский, на сто процентов идентифицировать находку было невозможно – корпус рубки, на котором пишется номер судна, полностью разрушен.
– Мы смогли рассмотреть артиллерийские приборы наведения, на которых четко виден серп и молот, стоит штамп «Сделано в СССР». Внешний вид и вооружение лодки соответствуют советским судам IX-бис класса «С». Вариантов затонувших подлодок серии «С» из ненайденных осталось два: «С-4» и «С-10». Однако последняя ушла на дно в районе Либавы, а это достаточно далеко от мыса Таран, – говорит Алексей Важинский.
В июле этого года с морского дна подняли на поверхность фрагменты лодки с заводскими номерными знаками. Это и позволило окончательно идентифицировать субмарину. Еще водолазы подняли на поверхность компас, который был передан в Музей Мирового океана. Подлодка «С-4» была 38-й в списке пропавших на Балтике за годы войны.
– Подводной лодкой Музей Мирового океана начал заниматься совместно с Клубом Подводных исследователей четыре года назад. Мы знали, что судно затонуло где-то на Балтике, но точных координат не было. Поиски велись по историческим сведениям, архивным данным, дневниковым записям… Шаг за шагом шли к цели, – рассказывает директор Музея Мирового океана Светлана Сивкова. – В этом году за поиск взялись военные из Министерства обороны, но их поиски тоже не увенчались успехом. И лишь после того, как мы объединили усилия и стали работать вместе со специалистами Балтийского флота, Западного филиала ГОСАКВАСПАС МЧС России, учеными Атлантического отделения института океанологии имени Ширшова подлодка была найдена.
Когда водолазы закрепили на корпусе геройской лодки табличку и венок, на корабле «Ярослав Мудрый» прошел траурный митинг. Под залпы автоматного салюта почетного караула и под звуки российского гимна на воду спустили венки памяти. Гости, ветераны бросали в море алые гвоздики. Подводная лодка «С-4» получила статус воинского захоронения. Теперь это место будет отмечено на всех морских картах. А проходящие мимо военные корабли будут приспускать Андреевский флаг в память о героически погибших моряках.
…Когда наш корабль шел обратно к берегу, я долго смотрела в безоблачную морскую даль, а потом на мгновение представила январь 1945 года, и комок подступил к горлу. Председатель совета ветеранов-подводников Балтфлота, вице-адмирал Николай Елизарович Хромов рассказал мне наиболее вероятную версию гибели подлодки. Вечером 1 января она последний раз вышла на связь. Командир доложил о потоплении вражеского судна и о продолжении действий. Четвертого января 1945 года лодка всплыла на поверхность для зарядки аккумуляторных батарей, но, к сожалению, неудачно. Немецкий миноносец «Т-33» протаранил судно. Подлодка затонула буквально за пару минут. Шансов выжить у экипажа не было. Зимой в ледяном Балтийском море и пяти минут достаточно, чтобы замерзнуть до смерти.
В Музее Мирового океана стоит на причале подводная лодка «Б-413», в которой для всех желающих проводят экскурсии. Мне тоже удалось побывать внутри судна и своими глазами увидеть условия, в которых находились моряки, и убедиться, что обстановка там вовсе не такая, какую часто показывают в современных боевиках. Несмотря на то что длина лодки чуть более 90 метров, свободного места там почти нет. Матросы спали на торпедах, постелив на них матрасы. Причем такую импровизированную кровать делили по очереди три человека. А в офицерских каютах кровати были настолько маленькими, что и ноги на них вытянуть нельзя было. В аналогичной обстановке, в замкнутом пространстве, подводники «С-4» встретили смерть лицом к лицу.
В Музее Мирового океана я приобрела небольшую модель подводной лодки и, вернувшись домой в Рязань, поставила ее на полку в память о своем дедушке Викторе Федоровиче Шелякине и всех моряках, погибших в Балтийском море.