Когда ему, Руслану Даниловичу Харченко, капитану, начальнику ТЭЧ-звена, как и брату его Алексею Алексеевичу Чиликину (тоже кораблинцу, между прочим), командование летной части, которая к тому времени перешла под юрисдикцию Крыма, предложили присягнуть на верность незалежной Украине, он и брат его отказались это сделать. Так и сказали:
– Присягали мы один раз – России.
А потом был мучительный поиск своего места в новой, уже нестроевой жизни – переезд на малую родину, в Кораблинский район…
Капитан Харченко
Живут братья нынче в Кораблине. А там, в Керчи, вскоре после распада СССР пришлось оставить квартиры, гаражи, мебель и многое другое, что зарабатывалось великим трудом в течение долгих лет жизни… В любую погоду, будь то Туркмения или Польша (у Руслана Даниловича), или Германия с Украиной (у Алексея Алексеевича), нужно было утром, вечером, днем идти на аэродром, чтобы подготовить к взлету самолеты.
У Руслана они были самые разные: МИГ-17, МИГ-21, СУ-7Б. И потом ждешь, вглядываешься в небо – как там твоя «сушка»? Как там твой летчик? Два раза самолеты не возвращались на аэродром. В обоих случаях вины техника не было: конструкторско-производственный недостаток. А ведь пока это докажут, пока сто комиссий проверят все до винтика, до мелочей – сколько дней жизни уходит!
Вспоминают Чехословакию в 1968 году. Дали команду – и уже через час весь их летный полк там, у друзей по Варшавскому блоку. Стрельба, темно: прожектора на аэродроме отключили. Откуда чего ждать? Да и вообще, кто что затеял? Что происходит? Война? Помощь братьям-славянам? Конечно, это сегодня можно рассуждать, когда над головой пули не свистят и события те далеко. А тогда был приказ. И стояли ребятки, ни шагу назад не отступая. Дома у каждого остались родные. У Руслана – дети, супруга Галина. Живы еще были в Кораблине мать, дед с бабушкой, которые его в основном и воспитывали…
А вот отца своего Руслан не помнит. Погиб его отец на войне. Он его искал. Все время искал. И получал в ответ на свои запросы скупые весточки.
«…Сообщаю Вам, что на основании сообщения Центрального Военно-Морского архива МО СССР сержант Харченко Данила Захарович, 1913 года рождения, погиб 7 апреля 1945 года при вражеском артобстреле в районе города Кранц и похоронен в п. Отрадное Гурьевского района Калининградской области.
Фамилия Харченко Данилы Захаровича занесена в Книгу погибших по Гурьевскому району. И одновременно дано указание председателю Храбровского сельского Совета о занесении фамилии в списки погибших и на плиту братской могилы…
ВРИО Гурьевского райвоенкомата капитан Мишевич».
Вот такое письмо из теперь уже далекого 1982 года. Примерно в то же время Руслан Данилович уже нашел подругу своей матери. Она, Нирса Коноровская (нынче во Владивостоке живет) с Харченко-старшим вместе воевала. Она же и сообщила: погиб Данила прямо у нее на глазах. Наступали они тогда на Кенигсберг, а тут шальной осколок сразил сержанта Харченко. Жена Данилы, Любовь Михайловна, в том 1945 году была в Кораблине с полугодовалым Русланом на руках…
Мечтает капитан в отставке Руслан Харченко об одном – во Владивосток, к Нирсе Коноровской, которая последней видела живым отца, съездить, и к отцу на могилку. Только удастся ли? Ведь после возвращения на малую родину пришлось заново все начинать – и дом обустраивать, и все остальное для житья-бытья приобретать. Вот и ушли деньжата, которые набрались за годы службы.
Но ничего. И это переможет капитан Харченко. Школа жизни за плечами серьезная. И сейчас без дела не сидит: огород, дети, внучка. С братом Алексеем Чиликиным часто встречается.
Майор Чиликин
Чиликин-старший явно не хотел уезжать из санатория для ветеранов, что в Солотче. Сын уже несколько раз прогревал свою «десятку», на которой приехал из Кораблина за отцом, но в процесс расставания не вмешивался. Прекрасно понимал, как ему все еще трудно и одиноко после смерти матушки.
Эх, какая славная пара была, всем на загляденье! Не утратившие любовь и не огрубевшие сердцем, хотя в войну им обоим досталось. Алексей Ильич был в плену в Германии, а Любовь Михайловна три года – в морской авиации, с 1941 по 1943 годы. И именно она, мать, настояла на том, чтобы сыновья ее стали кадровыми военными. Правда, у Алеши с первого раза не получилось. Поэтому в армию ушел. После года и восьми месяцев службы подал рапорт. Так он и попал в Калининградское авиационно-техническое училище. А потом честно отпахал все 25 лет ратной службы. И служил бы, может, и по сей день на своих аэродромах, если бы не распад СССР.
В Багерове, на аэродроме, где должны были в случае аварийной ситуации приземляться и космические челноки типа «Буран» и где служили Алексей Алексеевич Чиликин и его брат Руслан, я был. И видел эти многочисленные километры плит, и технические сооружения и приспособления, которые обеспечивали нашей стране надежную защиту от агрессоров.
Там, в Крыму, и служил последние годы капитан Чиликин в должности начальника группы по радиоэлектронному оборудованию эскадрильи. В эскадрилье 18 самолетов МИГ-21. Техника по тем временам отменная. Как и любая другая, требует она пристального внимания техперсонала. И капитан Чиликин не подводил. Как не подводил он в Польше, Чехословакии, Германии, где также были наши аэродромы и где довелось ему служить.
В Германии он как-то даже попытался разыскать подземный завод, на котором работал его отец. Как попал в плен А.И. Чиликин? Да обыкновенно. Когда началась война в 41-м году, их зенитный дивизион добросовестно бил врага. Но потом попали в окружение. Плен. После освобождения из плена прошел он проверку в соответствующих органах и еще два года после войны служил в Советской Армии.
Зная об этой странице в биографии отца, лейтенант Алексей Чиликин пошел к особисту с просьбой помочь разыскать то место, где его отец, будучи в плену, работал. Особист удивился, задумался и потом два раза вызывал к себе его, чтобы убедиться в благонадежности. На что Алексей с присущей ему прямолинейностью сказал:
– Насчет отца я ничего не скрывал, все в анкете указал… Потом он у меня реабилитирован. Какие ко мне еще претензии?
В третий раз он к особисту не пошел, считая, что на этом поиски можно завершить.
В девяностых, когда начался дележ армии, всех их – рязанских, курских да брянских – стали призывать перейти под украинские знамена, Чиликин заявил командованию:
– Вы меня под свой трезубец не поставите! Со звездой призывался, со звездой и уйду!
Так и написал в рапорте. Правда, два года ему грозили, шантажировали. Но на своем стоял русский офицер Чиликин. И уехал на малую родину в Кораблино, бросив в Багерове квартиру, почти все свое добро, гараж… Машину, «копейку», правда, пригнал, да отказались ее в Рязани растаможить. Так и сгнила, не приняв нового гражданства.
…А майор запаса не пропал. Вместе с супругой Верой Федоровной, которая сама с Украины, потихоньку обустроились, получили по сертификату от Министерства обороны квартиру в кораблинском Ключе.
Лишь бы дома, в России
– Алексей, Руслан, что вам дала армия? – спрашиваю братьев.
– Все! Армия нас сделала людьми. Мы повидали белый свет, исколесили всю Европу, половину бывшего Союза…
Алексей перебивает брата:
– Благодаря армии – я тогда курсантом был – со своей супругой познакомился. На свиданье, помнится, бегал к ней оригинальным способом. Кросс по пересеченной местности нам разрешали устраивать за пределами плаца училища. Ну мы с группой курсантов, договорившись, эти два часа не круги нарезали, а у своих девчат были…
Вера Федоровна, которая присутствовала при нашем разговоре, отмахнулась:
– Будет тебе, Алексей, выдумывать! Какой пример подаешь молодым…
Заговорили мы с ними про Крым. Братья рады тому, что он снова стал русским. Рассказывает Руслан Харченко:
– У меня два сына. Виталий женат на крымчанке, у него там тесть и теща. Не нарадуется родня на добрые перемены. Ведь сейчас в ту же Керчь столько техники пришло, столько людей новых кругом. Строят, бурят скважины, чтоб воду добыть. Мост будет скоро в Керчи – специалисты изыскательские работы проводят. Виталий живет и работает в Санкт-Петербурге, но недавно побывал в Крыму, и добрые перемены его настолько впечатлили, что он вместе с семьей собирается назад, в Керчь. Я не против. Где бы ни жить, лишь бы в России…