В последнее время многие интересуются своими корнями: хотят знать, как звали деда, прадеда или прабабушку. Откуда они родом, чем занимались? Некоторые составляют свои «фамильные деревья» не из практических целей, больше – из познавательных. Но были времена, когда от свидетельства о происхождении рода зависела судьба человека…
Исследователи жизни и деятельности С.Н. Худекова – нашего земляка и деятельного человека, конечно же, обратили внимание на тот факт, что в архивных документах много писем и прошений от семейств Худяковых (вначале их фамилия чаще писалась через «я» – ХудЯковы). Одни хлопотали о внесении своих детей в Рязанскую дворянскую книгу, другие – по поводу подтверждения своего дворянства. Одна из причин – на государственную военную службу в те далекие времена зачислялись только люди дворянского происхождения, и его необходимо было документально подтвердить.
Из Воронежа в Рязань
Вообще-то, род Худяковых был известен еще со времен царствования царя Алексея Михайловича, когда «стародубцу» Никите Иванову сыну Худякову в 1669 году была пожалована Грамота на его вотчину.
Пройдет почти полтора века, и его потомок Матвей Иванович Худяков, дед «ерлинского» С.Н. Худекова, предъявит в Рязанское дворянское депутатское собрание другую грамоту, «данную родителю моему Поручику Ивану Максимовичу Худякову» Ея Императорским Величеством в 1785 году, апреля 21 дня, для внесения родных своих детей в Дворянскую книгу. Сам Матвей Иванович начинал государственную службу в г. Воронеже, откуда был переведен в Рязанскую палату, но затем вдруг переходит на военную службу, правда, ненадолго. В 1795 году он занимается фуражными делами армии в качестве фурьера лейб-гвардии Преображенского полка. Но через год опять возвращается к «статским делам» и будет служить сначала в г. Оренбурге, а затем в г. Уфе в почтовом департаменте.
В 1801 году Император российский Александр I напишет: «… Мы Матвея Худякова, который нам Титулярным Советником служил, за оказанную его к службе нашей ревность и прилежность в наши Коллежские Асессоры» учредили. Александр I выдает ему же аттестат, в котором перечисляются все должности и продвижение по службе. С этим аттестатом, по «слабости здоровья», в 34 года Матвей Иванович увольняется надворным советником с правом свободного проживания в российских городах. А восемь лет спустя, в 1812 году, он будет жить «в губернском городе Рязань», в собственном доме, вместе с женой Варварой Николаевной Плаховой и детьми: Николаем, Александром и Кесарием. В Рязанской губернии, «в деревне Адуевцах», он приобретет душ «мужеска 93», а за женою его в Калужской губернии числится «мужеска 16 душ». В Михайловском уезде он будет владеть имением при сельце Подобреево Бутырки тож. Именно в этом имении уже знакомый нам Сергей Николаевич Худеков, его внук, будет создавать свой первый парк, предвестник Ерлинского.
Сразу же по приезде в Рязань Матвей Иванович станет хлопотать о внесении своих детей в Рязанскую дворянскую книгу. В 1813 году эти хлопоты успешно завершатся, и Худяковы будут внесены в родословную книгу Рязанской губернии. Туда же будут заноситься и последующие сыновья Матвея Ивановича: Владимир и Константин. Сыновей придется поднимать одной Варваре Николаевне, так как вскоре Матвей Иванович умирает. Его сын Александр, «имеющий отроду 15-ть лет», в 1818 году, уже после смерти отца, поступает на военную службу в 4-ю пехотную дивизию.
В Рязанском архиве сохранилось письмо ее командира генерал-майора Талызина в Рязанское дворянское собрание с просьбой подтвердить дворянство будущего офицера Александра Матвеевича Худякова. На военную службу вскоре попробует перейти и старший брат Александра – Николай – отец «ерлинца» Сергея Николаевича Худекова. Сначала он выберет гражданское поприще, поступив на службу в Московскую казенную палату, но по примеру своего отца вдруг захочет сменить ее на военную. А вот с этого места, как говорится, поподробнее…
Покорнейше прошу...
В 1825 году Николай Худяков пишет письмо корпусному командиру Митавского драгунского полка полковнику Ливанскому с просьбой определить его на службу в полк, объясняя, «что он родом Рязанской губернии, в коей состоит имение покойного отца Его Надворного Советника Матвея Иванова Худякова, Михайловского уезда сельцо Подобреево Бутырки тож». Полковник Ливанский – по субординации – в Управление штаба 4-го пехотного корпуса, располагавшееся в г. Киеве. А дежурным штаб-офицером в это время был полковник Сергей Петрович Трубецкой. Да, да, будущий декабрист. Князь Трубецкой по долгу службы отправляет запрос в Рязанское дворянское депутатское собрание: «…покорнейше прошу препроводить ко мне свидетельство о дворянском достоинстве означенного Худякова с прописанием в оном всех вообще документов, по коим он, и весь род Его, признан в дворянстве…». Шел июль 1825 года.
И тут в судьбу молодого человека вмешиваются бюрократические случайности, которые в конечном итоге изменят судьбу Николая Худякова. От предводителя Рязанского дворянства приходит письмо с приложением свидетельства о дворянстве, в котором он просит «сверх присланных от оного штаба двух листов двухрублевого достоинства» гербовой бумаги взыскать с оного Худякова еще 2 рубля за дополнительные два листа этой же бумаги. Казалось, невелика сумма. Но почему-то Николай Худяков задерживался с их высылкой. Поэтому в своем ответе Рязанскому губернатору от 18 октября князь Трубецкой вынужден написать: «… я сообщил требование ваше Командиру Митавского драгунского полка полковнику Ливанскому, у коего он Худяков проживает; но как сих денег до ныне еще не доставлено, то я вместе с сим отношусь к нему вторично…». То есть Трубецкой обращается к Ливанскому прямо от себя, тем более, что Николай Худяков жил на квартире у Ливанского. Наверное, прямое обращение князя ускорило посылку денег, но ненамного, так как и в октябре Николай Худяков деньги не вносит. И только 8 ноября 1825 года старший адъютант штаба, а не князь Трубецкой сообщает, что «…деньги, взысканные им с Коллежского Секретаря Худякова», доставлены. Они пересылаются в Рязань, Рязанскому губернскому Предводителю дворянства. Казалось бы, все, проблема решена. Но ответа о получении этих денег – двух рублей(!) в г. Рязани Киев не получит вплоть до мая 1826 года, хотя в Рязанском архиве сохранилась квитанция Рязанского казначейства от 8 января 1826 года о принятии высланных денег.
Пока тянулась бумажная волокита, Николай Худяков жил в доме будущего своего командира, правда, несостоявшегося: на военную службу он так и не поступил. Декабрьское ли восстание тому виной или переменившиеся жизненные обстоятельства, но, по дальнейшим документам, он и в 1833 году – коллежский секретарь. И уже сам просит вписать в родословную Книгу Рязанской губернии своего сына Николая.
Точка пересечения
Когда читаешь довольно запутанную, мелочную переписку между Рязанью и штабом 4-го корпуса, стоящего в Киеве, поражаешься гигантским разрывом между внутренней и внешней жизнью, несоответствием бытовой жизненной реальности с задуманными преобразованиями. До декабрьского восстания – пара месяцев, а Сергей Петрович Трубецкой хлопочет о каком-то молодом человеке… А ведь это были последние мирные месяцы в жизни князя Трубецкого: в конце октября он берет отпуск и едет в Санкт-Петербург…
В отечественной литературе много обвинений в адрес Сергея Петровича Трубецкого. Представитель одной из самых знатных и богатых фамилий России. Гвардеец. Полковник Генерального Штаба. Герой битвы при Бородино. Его уважали и любили в армии. Один из организаторов «Союза спасения» и «Союза благоденствия», активный член Северного общества. Именно ему было поручено возглавить восстание на Сенатской площади. Но в решающий день – 14 декабря – он не явился на площадь. Не возглавил восстание. Несмотря на неучастие в декабрьском восстании, Верховный Суд приговорил Сергея Петровича Трубецкого к смертной казни – отсечению головы, которая впоследствии была заменена на вечную каторжную работу. Последующие тридцать лет свой жизни, начиная с 1826 года, он проведет в ссылке: сначала на Нерчинских рудниках, а с 1839 года – на поселении в Иркутской губернии. Когда его жена пожелала сопровождать мужа в ссылку, Императрица Александра Федоровна произнесла: «…на вашем месте и я не колебалась бы сделать то же». Сергей Петрович пережил свою жену, дожил он и до своего освобождения в 1856 году. Вернувшись из ссылки, он вел уединенный образ жизни и тихо скончался в 1860 году. Похоронен в г. Москве на территории Новодевичьего монастыря.
А Николай Матвеевич Худяков продолжит свою линию жизни. Военным он так и не станет, не сделает карьеру и в гражданской жизни. По документам 1849 года, он остается по-прежнему коллежским секретарем. В 1828 году у него родится первый сын Николай, затем – Василий и Павел. Они будут рождены и крещены в Михайловском уезде Рязанской губернии. Последующие его дети, в том числе и известный нам Сергей Николаевич Худеков, родятся уже в г. Москве, где семья жила в собственном доме: сначала в «…Сущевской части 5-го квартала», затем «на Тверской у Благовещения…». Всю свою земную жизнь Николай Матвеевич будет постоянно хлопотать о внесении своих детей в Рязанскую дворянскую книгу. А их у него будет девять(!) – пять сыновей и четыре дочери. Повторю: он будет жить обычной, земной жизнью, хотя…она ведь у каждого своя, уникальная. Его сын Сергей будет часто приезжать в имение отца, в Михайловский уезд, и там посадит свой первый парк, а некоторое время спустя начнет создавать парк-дендрарий в с. Ерлино, а затем уже в г. Сочи.
Так ненадолго пересеклись линии жизни князя, декабриста и небогатого рязанского дворянина. Прав Пушкин: бывают странные сближенья...
Одна из построек усадьбы Худековых, ныне – Ерлинская школа
Ольга Сидорова-Ершова