Несколько лет назад мне приснилась желтая каменная стена, стоящая на берегу моря. Этой осенью я случайно купил путевку в Турцию, и тот самый пейзаж оказался у меня перед глазами. Если сон считать предвидением, то выходит, что я совершил путешествие из будущего в прошлое.
По моим наблюдениям, в этом году мои соотечественники особенно жаждали отдыха. И темой номер один (после Украины) были разговоры об отпуске. «Ты уже съездил? Ну как? А я только собираюсь? – Да и у меня еще две недели в запасе. Махну опять к морю».
Дорога приносит перемены. А прошлое идет за нами по пятам. В ресторане отеля ребенок допекает своих родителей: «А эти конфеты от Порошенко?» Родители заняты поеданием салата и пропускают болтовню своего чада мимо ушей.
Море, спокойствие, лень и новый мир, который где-то там надвигается неудержимо. Когда он наступит? Может быть, сейчас, когда мы допьем свой чай и встанем из-за стола? В фильме Михалкова «Раба любви» есть прекрасные кадры – что лето и безмятежность кончились, но люди всеми силами стараются этого не замечать.
Ухоженные дорожки отеля с огоньками фонарей по вечерам, шведский стол… А нужно всего лишь широкое пространство до горизонта, и мы, истосковавшись по нему, едем к морю. Слава Богу, что его нельзя застроить.
«Не нужен нам берег турецкий», – цитируем мы поэта и почему-то летим отдыхать в Анталию. Идем на какой-нибудь восточный базар, чтобы услышать от продавца на ломаном английском «Откуда вы?» – «Russia». И в ответ ироничное: «О, мафия, много денег». Возмущаться на весь базар глупо, тем более что продавец расплывается в улыбке и обещает скидку. Торгуюсь с ним до потери уважения к себе, и цена сползает с 60 до 16 долларов. Везу в отель тапки для мамы, разворачиваю покупку… Оба тапка на одну ногу. Восточная шутка? Самое интересное, что подходят идеально на правую и левую. Мама довольна: «Теперь могу вставать утром с любой ноги». Разве можно нас после этого чем-нибудь расстроить?
В автобусе гид много шутит и рассказывает о том, что пенсия по старости в Турции 700 долларов, а если жена с ребенком лишатся кормильца, то его зарплату платят ей, и рождаемость хорошая: 25 процентов населения – дети до 14 лет, а в государственных вузах принципиально не открывают коммерческие отделения – либо учись бесплатно, либо иди в частный институт, вот только бензин дорогой – больше двух долларов за литр и не хватает электроэнергии, но скоро Россия построит первую в Турции атомную электростанцию, и тогда наши товары станут еще дешевле… Приятно видеть человека, который хвалит и любит свою страну. Он делает все возможное, чтобы туристы оставили здесь как можно больше денег, и возит нас в самые дорогие магазины, уверяя, что нам посчастливилось.
Пляжи пустеют, шезлонги убираются на зимнее хранение, конец сезона.
Еще звучит по вечерам на дискотеках музыка – одна и та же, по кругу. Ее будут заводить до тех пор, пока в отеле живет хотя бы один человек. Сервис – это механизм, который не зависит от чьих-то прихотей, хорошего или плохого настроения по утрам. Вам дадут то, что обещали, но ни на йоту больше, и это бывает даже лучше, чем переменчивая «душевность» при отсутствии элементарных удобств.
«Но даже здесь чего-то не хватает. Недостает того, что не найти». Во все поездки я вожу с собой один незамысловатый девайс. Когда я летел на Запад, мне говорили: «Зачем ты тащишь туда эту штуку, ведь там лучшие отели, ты знаешь, какой там сервис!» Когда я летел на Восток, мне советовали не забивать чемодан всякой ерундой. Но ни на Западе, ни на Востоке, ни в одной гостинице столицы или районного поселка я не мог получить элементарное – сделать перед сном чашку чая. А посему мой маленький кипятильник с потрескавшейся ручкой и коричневым налетом на спирали всегда со мной. Я ни разу не пожалел, что взял его с собой в путешествие.
Нужно иметь свой прозрачный горизонт, а без него бесполезно искать уют хоть за тридевять земель. Сейчас закипит вода, я брошу в кружку щепотку зеленого чая и начну собираться в аэропорт. Хорошо улететь далеко, чтобы однажды понять: у настоящих путешествий совсем иная география.