Учительницу уволили с работы за то, что она выложила на своей странице в одной из социальных сетей фотографии, где изображена в полуобнаженном виде. Сотрудника полиции попросили написать заявление об увольнении за то, что он сфотографировался в форме и с бокалом вина в руке, опять же разместив фотографию в Интернете. А медицинской сестре пришлось уйти из больницы за выложенные в Сеть фото, сделанные во время операции, на которых пациент, личность которого, конечно, не идентифицируется на фото, под наркозом лежит на хирургическом столе.
Случаи произошли в разных городах России. Что это – нарушение прав человека, ограничение личной свободы или попрание законов нравственности? Дискуссия на эту тему развернулась на одном из федеральных каналов на этой неделе лишь потому, что совершенное «пострадавшими» (педагогом, полицейским и медсестрой) находится вне юридической плоскости, и у руководства, принявшего решение расстаться с работниками, формальных причин для увольнения не было. Ведь ни у одного из этих сотрудников в должностных инструкциях не было пункта, регламентирующего их поведение вне работы, тем более в социальных сетях.
«Нормальные фотографии, совсем рехнулись. Это уже ханжество», «Свободная творческая личность. А коллеги, которые ее уволили, просто совки!», «Что он, не человек, что ли, подумаешь, сфоткался с рюмкой… Беспредел!» – таким было большинство комментариев в Сети на реакцию бывших руководителей уволенных.
Свобода личности и строгое следование букве закона – вот главные ценности демократического общества. За них, кажется, ведутся сегодня самые страшные битвы. Сотрудники крупного сетевого магазина и полицейские все сделали по правилам и инструкциям, не отступив от закона ни на йоту. И вот сердце женщины, пережившей блокаду Ленинграда, не выдерживает законопослушного поведения продавцов и полицейских (в четверг 81-летняя петербурженка, забывшая оплатить две пачки сливочного масла, умерла, не выдержав обвинения в воровстве и расследования «по горячим следам» ее «преступления»). И теперь следователи ищут виноватых и лазейку, позволившую гармонизировать закон юридический и нравственный.
Вот они какие простые и одновременно «хитроумные» понятия, явления – «закон» и «свобода». Казалось бы, живи по закону, и будешь свободен. Если сможешь, конечно. Освободиться, например, от чувства «когда кошки на душе скребут», невозможно, даже если Гаагский суд вынесет вердикт «не виновен». А кошки эти посильнее, чем кандалы и решетки, думаю, каждый из нас не раз испытывал на себе их коготки. Получается, закон человеческий, нравственный (еще его называют совестью), внутренний камертон-мерило наших поступков главнее, чем свобода и закон юридический. Думаю, если бы именно к нему прислушались все участники санкт-петербургской трагедии этого четверга, нашли в себе силы выбрать свободу быть человеком, не было бы беды и душевных мучений, которые, без сомнения, теперь их терзают.
Когда несколько лет назад в РГУ на встречу со студентами отделения журналистики приезжал известный апологет демократии, свободы слова Владимир Познер, на вопрос будущих журналистов о том, какая пресса самая свободная, он ответил: «Та, которая издается одним человеком и распространяется в рамках одной квартиры. Как только в квартире появляется более одного жильца, свобода ограничивается, потому что появляется ответственность». Еще больше ограничена свобода поступков учителя, полицейского и медицинской сестры, потому что у представителей этих профессий ответственность не только за тех, кто проживает с ними в одной квартире, но и за тех, кого они лечат, учат и защищают. Так что, на мой взгляд, дискутировать здесь не о чем.