Владимира Аристархова многие знают как опытнейшего хирурга-эндокринолога. Путь его в медицину не был ни спонтанным, ни неприметным. Предопределила выбор будущей профессии тяжелая болезнь матери. Владимиру тогда было двенадцать лет. И рязанский хирург Борис Павлович Кириллов, который провел удачную операцию маме, стал для Володи эталоном врача. Решение стать не просто врачом, а именно хирургом, было связано тоже с именем Кириллова. Как вспоминает Владимир Георгиевич, будучи первокурсником Рязанского мединститута, по воле судьбы он снова встречает профессора:
– Когда я поступил в мединститут, у меня опять тяжело заболела мама. И снова все думали, что она не выживет. Собирали консилиум. И опять же Борис Павлович спас ее. После этого случая я решил стать хирургом, чтобы спасать людей.
Владимир начинает делать первые шаги в хирургии. К Борису Павловичу он не попал, но с третьего курса стал учиться у его сына – Юрия Кириллова, тоже профессора. Воспитанный на соответствующей литературе, которую, узнав о решении племянника стать врачом, любовно «подкидывала» ему тетушка-литератор, Владимир Георгиевич стремился к познаниям. Раз в неделю, взяв с собой после занятий бутылку кефира и батон, студент отправлялся в БСМП.
– Я садился рядом с медсестрой, и когда по телефону вызывали врача в приемный покой, бежал в ординаторскую. А затем летел осматривать больного. Приходил врач. Я уступал ему место и внимательно наблюдал, как проводит осмотр он, все записывая в свой блокнот.
По ночам Владимир вместе с операционной сестрой ассистировал при операциях. Однажды, набравшись смелости, он попросил одного из хирургов прооперировать самостоятельно аппендицит. Врач, а это был Сергей Алексеевич Хрошин, кандидат медицинских наук, очень долго не соглашался: как можно позволить студенту третьего курса вести операцию! Но тетя Маша, операционная сестра, уговорила: «Вот вы меняетесь, а он со мной стоит всю ночь. Каждую неделю». Под тщательным наблюдением хирурга операция прошла удачно. «Только не говори, что ты в первый раз делаешь операцию», – обратился к студенту квалифицированный врач. И, услышав утвердительный ответ, уже тогда предугадал судьбу Аристархова: «Ну, тогда быть тебе, как минимум, профессором».
На четвертом курсе Владимира как ассистента стал брать на операции его преподаватель Юрий Кириллов. Он же пригласил посещать кружок при институте и предложил сложную тему.
– Юрий Борисович предложил мне интересную тему, которую не брали ординаторы. Но он сомневался, что я потяну ее. Это была работа по созданию гипертонии с последующей пересадкой почки у собак. Нужно было разработать разные варианты пересадки, но сначала создать гипертонию…
В итоге к концу обучения в институте у Владимира Георгиевича накопился материал на кандидатскую. В 1979 году он успешно защищает диссертацию. В основу работы легли как раз те самые материалы. А годом раньше Владимир Аристархов с кафедры уходит работать в только что открывшуюся 11-ю больницу Рязани практическим врачом, в отделение общей хирургии.
***
После получения ученой степени уже бывший преподаватель, а на тот момент завкафедрой, профессор Кириллов приглашает Владимира работать ассистентом на кафедре. В 84-м году на институт приходит заявка: срочно требуется кандидат наук с не менее чем десятилетним стажем работы, универсальный хирург. Для работы в Африке. Выбор пал на Владимира Аристархова.
– Я был единственный, кто работал детским хирургом. А в Африке нужен был хирург, который мог бы оперировать и детей, и взрослых. Я не хотел ехать: у меня сильно болела мама, было к этому времени двое детей. А жена обязательно должна была ехать – одних хирургов не отпускали. Ее тоже оформили, врачом-кардиологом. Мы поехали в Москву на несколько месяцев, учить французский язык. Готовили нас там и по тропической медицине. В это время умирает моя мама. С детьми остается тетя, Нина Николаевна. Мы уезжаем. Работать, конечно, было очень тяжело, но очень интересно.
После трехдневной «проверки» с молодым специалистом из Рязани случается по-африкански горячая история. Привозят молодого человека с сильным внутренним желудочным кровотечением. Но никто не соглашается его оперировать. Собравшийся консилиум обращается к 34-летнему хирургу Аристархову: возьмется ли он?…После успешно проведенной операции молодой хирург возвращается домой, где его встречает встревоженная супруга со словами: «Что ты наделал? К нам приехал Жеваневский и сказал, что мы сейчас же уезжаем». Спустя десять минут приехал старший врач миссии Жеваневский и с восторгом сообщил: только что Владимир Георгиевич успешно прооперировал центр-форварда Алжира. А историю с возможным неотложным отъездом он объяснил так: «Если б этот парень умер, вас бы точно здесь убили». Встреча со спасенным футболистом состоялась спустя некоторе время.
– В то время проходили матчи, болельщики своих футболистов несли на руках километра 3-4, до дома. Толпа тормозит движение транспорта. А мне надо спешить, ехать в больницу. И вдруг смотрю: несут этого Али на руках, я говорю: «Али, прикажи им пропустить мою машину». А он, увидев меня, закричал: «Пропустите! Это мой доктор!» Меня поднимают на руки и тоже несут.
После окончания двухгодичного контракта доктора Аристархова не хотят отпускать на Родину: алжирцы просят оставить его еще на один год. И этот год Владимир работает старшим хирургом госпиталя. Кстати, инициаторами его назначения также выступили местные жители. Трудоемкая работа продолжилась. Условия не менялись. Полумиллионное население африканского города Скикда лечили шесть общих хирургов. Они же в определенные дни вели приемы в поликлиниках. В операционных работали без вторых врачей – ассистентов. Преобладали болезни, присущие жаркому тропическому климату. Но к врачу шли и шли люди как к спасителю. Приходилось делать по пять-шесть операций в день. На четвертый год министром здравоохранения Алжира был подписан документ о том, чтобы оставить Аристарховых в стране. Но они вернулись в Рязань.
***
1987 год. Восемнадцать научных статей на французском языке, научные конференции и сотни вылеченных пациентов – все это осталось в прошлом. В России начинаются проявления последствий катастрофы в Чернобыле. Ректор Рязанского медицинского института академик Строев просит Аристархова остаться и организовать в Рязани эндокринное хирургическое отделение. Владимир отказывается ехать в Тунис и понимает, что необходимо готовиться к увеличению патологий щитовидной железы. Пригодился опыт работы в отделении эндокринной хирургии института РАМН и консультации известного «кремлевского» врача Эмилии Базаровой. Владимир Георгиевич вызывает из разных областей своих бывших учеников – практикующих хирургов. Вместе с ними разрабатывает новые методики лечения. Они понимают необходимость открытия специального отделения – отделения эндокринной хирургии.
– Через шесть лет после чернобыльской аварии у нас возросла заболеваемость раком щитовидной железы в три с половиной раза, случаи доброкачественной опухоли щитовидки – в 9 раз, аутоиммунный тириоидит – в 14 раз! Была такая патология! Надо было открывать отделение, но никто не спешил это делать. Нам отказывались верить, что будет такое количество больных, и многие говорили, что работать это отделение будет два-три месяца, а потом его придется закрывать. Но, несмотря на подобные разговоры, главным врачом 11-й больницы Н.С.Барсуком открывается это отделение.
Неудивительно, что новое отделение, аналогов которому в СССР было не так уж много (в основном в столичных городах: Москве, Питере, Киеве), возглавил Владимир Аристархов. Несмотря на интенсивную практику, он продолжает проводить научные исследования, анализируя результаты проведенных операций. В 1996 году блестяще защитил докторскую диссертацию по проблемам эндокринной хирургии. (Работа называется «Тактика хирурга по профилактике послеоперационного гипотиреоза у больных с аутоиммунными заболеваниями щитовидной железы» – автор.) Спустя десять лет он принимает второе предложение заведовать кафедрой (первое он получил сразу после защиты докторской).
***
Сегодня Владимир Аристархов – заслуженный врач РФ, член-корреспондент Евроазиатской академии медицинских наук, председатель Ассоциации хирургов Рязанской области, руководитель эндокринологического хирургического центра, доктор медицинских наук, профессор. А еще дедушка трех внуков и очаровательной внучки. Сын Роман и дочь Елена пошли по стопам своих родителей. Когда-то они учились у собственного отца, профессора Аристархова. Роман долгое время работал под руководством отца. Стал кандидатом медицинских наук и теперь возглавляет поликлинику приборного завода. Елена – тоже эндокринолог, но лечит жителей северной столицы – Санкт-Петербурга. Большая дружная семья любит собираться вместе на солотчинской даче.
Кстати, природу Владимир Георгиевич любит во всех проявлениях. Сотрудники и пациенты знают это не понаслышке: в кабинете любимого врача – целая коллекция замечательных пейзажей. История ее появления необычна, как и многое в жизни знаменитого хирурга.
– Был у меня пациент, ему было под восемьдесят лет, – профессиональный художник Евгений Семенович Фокин. Он уже, к сожалению, умер. И он, когда ложился в больницу, говорил мне: «Доктор, дайте мне ключ от вашего кабинета или отдельную палату. Я не могу здесь просто лежать. Я хочу рисовать». И рисовал. Каждый раз, как ложился, после выписки дарил картину. С этого и началась коллекция.
Как-то к врачу Аристархову попала 14-летняя девочка с раком щитовидной железы. Она очень любила рисовать. Но ее мама уже не тешила себя надеждами: «Наташа хочет в художественное училище, а теперь какая учеба…» Врач в ответ спросил: «Почему?» «А она сможет жить?» – встрепенулась женщина… Сейчас Наташе около тридцати, она стала мамой двоих детей. И, кстати, художественное училище окончила…
Изо дня в день Владимир Георгиевич убеждается в правоте определения, которое он сделал еще в детстве: «Хирурги спасают людей». И он изо дня в день доказывает это.