– Я с интересом познакомился со статьей Бориса Грызлова. Вопросы, которые он ставит, весьма актуальны. Конечно, экологические проблемы всегда волновали людей, но в этом году они приобрели необычайную остроту из-за массовых пожаров в ряде регионов, включая Рязанскую область. Здесь сыграли свою роль несколько факторов – и антропогенный, и природный. И опять же природным явлениям серьезно «помог» человек. Например, та же брошенная в лесу бутылка может сыграть роль линзы, и от нее происходит возгорание лесной подстилки.
Все это лежит в сфере экологической безопасности. Ее надо развивать и в Рязанской области. Концепция экологической безопасности области тесно связана с концепцией устойчивого развития региона. Одна просто не может существовать без другой. Очевидно, назрела необходимость в системе долгосрочного прогнозирования, в том числе экологии и природопользования.
– Что для этого необходимо предпринять?
– Тут, на мой взгляд, можно выделить три основных момента. Первый – это совершенствование законодательной базы, именно в региональном аспекте. И особое внимание обратить на природопользование, а не только на экологию. Многие вообще считают, что это одно и то же. Но экология – наука, а природопользование – это сфера хозяйственной деятельности человека. Поэтому необходимо разработать систему устойчивого развития области, включив туда концепцию экологической безопасности региона, в которой будут предусмотрены и вопросы, связанные с мониторингом всех сфер: воздуха, почвы и вод.
Также необходимо совершенствовать систему экологического мониторинга в целом по Рязанской области. Надо сказать, что экологический мониторинг у нас в регионе проводится на неплохом уровне. Но есть много недоработок. Одна из главных – ведомственная разобщенность. Кто-то один должен отвечать за все эти направления. На мой взгляд, это, конечно, наше региональное министерство природопользования и экологии. Оно должно объединить усилия всех специалистов, работающих не только при министерстве, но и в сфере образования, науки, в производстве и так далее.
– И какие вопросы надо рассматривать в первую очередь?
– Это, безусловно, экология крупных городов и особо охраняемых природных территорий. Есть такая сфера, которая лежит на стыке экологии, социологии и ряда медицинских наук. В том числе – явление поллинозов в Рязанской области, то есть явление аллергии, которое в настоящее время захлестнуло южный регион страны и становится серьезной проблемой для Центральной России.
Необходимо создать специализированную лабораторию по мониторингу или прогнозированию биологических загрязнителей. Рязанский государственный университет имеет в этом направлении большие наработки. Наша кафедра экологии и природопользования совместно с рязанскими врачами-аллергологами разработала систему прогнозирования поллинозов в области с экологических позиций. И мы даем свои прогнозы. Но, к сожалению, они не являются ни для кого обязательными, и мы информацию отправляем лишь в Европейский банк аэрополинологических данных. Возникает странная ситуация: в Европе наши данные нужны, а в России они и не востребованы. А ведь они влияют на качество жизни человека!
– Я знаю, вы вошли со своими предложениями о создании такой лаборатории в областную Думу.
– Да, комитет по экологии и природопользованию областной Думы поддержал нашу инициативу о создании такой лаборатории, которая бы работала при региональном министерстве экологии и природопользования. Она могла бы отслеживать, прогнозировать и оповещать население об экологической опасности, которая непосредственно отражается на качестве жизни человека.
– Мы с вами много раз говорили о концепции лесопользования Рязанской области. Какие проблемы здесь особенно существенны?
– Я считаю, самая основная – это смена собственника, которая произошла в последнее время. Практика этого года наглядно показала, что лес должен быть в государственной собственности, и, наверное, в связи с этим необходимо пересмотреть Лесной кодекс и законодательно закрепить поправки к нему. У нас произошел перекос в сфере лесопользования. Сфера хозяйственная работает по использованию леса так хорошо и быстро, что лесоразведенческие хозяйства уже не успевают за потребностями хозяйственников. Хозяйства, которые занимаются охраной и разведением леса, необходимо усилить и укрепить.
Но все дело в том, что в области лесовосстановления самая главная проблема – финансовая, так как она по своей сути затратная, требующая больших денежных вливаний.
– Так же, как и концепция осушения торфяников.
– Да, причем эта проблема давняя. Ее решение все откладывали на потом, а она сыграла свою роковую роль и в нашей, и в других областях России. Что произошло в свое время: осушили торфяники, а они же являются неотъемлемой частью экосистемы. От их состояния зависит и биоразнообразие леса, и гидрологический режим территории. Вот нарушили гидрологический режим торфяников и создали риск повышенной пожарной опасности. Что в этом году и произошло. Сейчас ставится вопрос об их затоплении, но делать бездумно это тоже нельзя.
– А какой, с точки зрения экологии, ущерб нанесли пожары в регионе?
– Если ущерб экономический подсчитать можно, то с точки зрения экологии его сразу не определишь. Но сделать такую инвентаризацию необходимо: надо знать, какие виды – растительные и животные – пострадали, и посмотреть, как это потом скажется. Главное, что виновником пожаров является человек, его вопиющая безалаберность по отношению к природе. И в этом плане необходимо сделать определенные выводы.
Надо учесть, что, нарушив баланс в той или иной экосистеме, мы тем самым создаем в ней сбой, что приводит к ухудшению качества жизни самого человека.
С точки зрения экологической, сейчас начнется процесс восстановления лесов. Есть такое понятие «сукцессия» – смена лесной растительности: вначале вырастут березы, затем хвойные породы дерева. Все дело в том, что процесс этот длительный, пройдут десятки лет, пока восстановятся леса. И пусть нынешнее лето послужит уроком людям.
Беседовал