Когда был жив папа, мы всегда вместе с ним ходили на сараевское кладбище к братской могиле, возлагали цветы к подножью: дорогами войны прошли и папа, и его братья, и сестра.
Мой отец Константин Федорович Барсуков родился 5 сентября 1918 года в селе Паники Сараевского района. В их семье росло семеро детей. Четверо из них воевали на фронтах Великой Отечественной войны. Отец и его сестра Евдокия вернулись с войны. А вот младшие братья – Алексей (1922 г.р.) и Виктор (1926 г.р.) пропали без вести в огне сражений.
Информацию о Викторе Федоровиче Барсукове я нашла не так давно в «Мемориале». Там о нем говорится, что ушел на фронт добровольцем в октябре 1942 года, призван Сараевским РВК Рязанской области, п/п 36931, звание – сержант, член ВЛКСМ. Пропал без вести 22.01.1945 года. Письменная связь прекращена 13.02.1945 года. Еще знаю со слов отца, что он был танкистом, горел в танке, лежал в госпитале и опять отправился на фронт. В январе 1945 года ему еще не было 19 лет. Вот так трагически закончилась его жизнь – практически еще и не начавшись…
Мой отец был призван Сараевским РВК Рязанской области на войну с белофиннами. В июне 1941 года новый призыв – на войну Отечественную. Пройдя ее от начала до победного конца, к мирной жизни вернулся в 1947 году.
Подростками мы с сестрой часто просили отца рассказать нам о войне. Иногда вечерами после работы отец делился с нами своими воспоминаниями, но рассказывал не очень много. Теперь понимаю – тяжело было ему вспоминать о той поре. Говорил, что много горя пришлось увидеть и пережить. Особенно в начале войны, когда приходилось отступать по своей родной земле, терять однополчан, видеть смерть стариков и детей.
Когда стояли в обороне под Ярцевым на Смоленщине, оказалось, что их полк уже в окружении, что немцы заняли Вязьму.
Шел октябрь 1941 года – сырой и холодный. Их полк пробирался на восток к своим недели две-три по лесам и болотам. На какую деревню ни выходили – везде были немцы. Приходилось переходить речки вброд, сушиться было негде. В одной деревне им дали хлеба, но ели совсем понемножку, оставляя на следующие дни, да и нельзя было много после голодовки. В конце месяца ударили ощутимые морозы, но они уже вышли к своим. Правда, не всем полком: кого-то убили, кто-то умер в пути.
Воевал их полк в 16-й армии генерала К.К. Рокоссовского. Номер полка менялся: были переформирования, пополнения – потери были слишком большими.
Судя по архивным документам, моего отца командование характеризует как отважного и бесстрашного командира взвода связи.
«В период наступательных действий дивизии гвардии старшина К.Ф. Барсуков, руководя взводом связи, неоднократно проявлял мужество и отвагу, не считаясь с угрожающей ему опасностью для жизни; обеспечивал бесперебойную связь командования с подразделениями дивизии.
В сентябре 1943 года во время артнаступления, при прорыве обороны противника в районе Волково-Егорье, Петрово, Озеренск артиллерийским обстрелом противника была перебита линия связи на наблюдательном пункте командира артиллерийской группы. В это время авиация противника бомбила местность, по которой пролегла линия связи.
Тов. К.Ф. Барсуков, каждое мгновение рискуя жизнью, под бомбежкой авиации противника вышел на линию и в течение 7 минут исправил линию связи, чем дал возможность командиру бригады управлять огнем армейской артиллерийской группы. Ось связи, за которую отвечает тов.Барсуков, всегда работает отлично в любых условиях боя».
В феврале 1944 года отец был направлен на учебу в Свердловское артиллерийское училище, по окончании которого вновь вернулся на фронт.
За свои боевые подвиги отец был награжден в сентябре 1943 года орденом Отечественной войны 2 степени, в декабре 1943 года – орденом Красной Звезды, в январе 1945 года – орденом Красной Звезды, а также медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина».
На отцовском ордене Красной Звезды не было эмали, а на крыле звездочки отчетливо видна вмятина: орден спас отцу жизнь, когда в него летела пуля.
***
Очень обидно, что отец не дожил до встречи со своим фронтовым другом – Николаем Сединкиным, который жил после войны в Киеве, долго искал отца и нашел лишь в мае 1974 года, а отец умер 26 февраля – не хватило чуть больше двух месяцев, чтобы встретились фронтовые друзья. Мы потом долго переписывались с папиным фронтовым товарищем. Николай Дмитриевич Сединкин прислал нам небольшую тетрадь со своими воспоминаниями о нашем отце, своем друге-побратиме, о том, что пришлось им пережить во время войны. Вот как он описывает первые дни войны, окружение:
«…Капитан-танкист вел нас по лесам и болотам день и ночь, на дорогу выходить было нельзя – шли немецкие колонны. Подошли к большаку, надо переходить, а по нему танки, машины, колонны немцев. Ждем в канаве за кустами разрыва, чтобы перебежать трассу. Перебегаем небольшими группами. Видим: идет пешая колонна на запад, подходят ближе, а это немцы ведут наших военнопленных. Было желание перебить конвой, но очень неравны силы, они с автоматами, а нас небольшая группа, да на одной стороне трассы.
Находившийся с нами военврач начал нас уговаривать сдаться в плен, рассказывал о международных правах пленных, но никто на это не отозвался, а его пригрозили застрелить. При разрыве движения на дороге смогли перебежать ее, когда собрались в группу, то врача с нами не было. Догнали своих быстро, потому что они залегли в лесочке, наткнувшись на немцев…
В этом лесочке капитан подал команду «Приготовиться к атаке!» Такую команду услышать первый раз после отступления! Трудно передать, как действует она на человека.
Дрались долго, сердце стучало часто… Двигались, кричали «ура» и еще что-то. Потом залегли у ручья…. Подали команду: «Отходи», немец нас гнал шквальным огнем из автоматов. Привстать было невозможно, прижимались плотнее к земле. Сколько пролежали, не знаем. Снова команда «Приготовиться к атаке!», добежали до ручья, бросили гранаты и назад. Перед каждой атакой ходила разведка, но ее обстреливали. После атаки немцы не выдержали, оставили окопы. Мы надеялись, что прорвали фронт и сейчас выйдем к своим. Но до выхода из окружения было еще много дней, ночей и верст под огнем противника.
…Нам даже не верилось, что мы вышли из окружения. Это было восточнее Можайска. Расспросили, как пройти на формировочный пункт, и к вечеру мы туда дошли. Из нашего полка в одной группе вышли 6 человек, решили держаться вместе, и это было мудрое решение… На формировочном пункте мы пробыли недолго. Приезжали командиры, подбирали пополнение. Позвали нас всех шестерых, и командир ст. лейтенант С.И. Водопьянов всех взял.
…Общая обстановка была тяжелой, немец под Москвой, наступает зима. Утром 8 ноября – на машины и под г. Клин. Уже были морозы, метели, зимнего ничего не дали, кроме шапок. Начались бои, отходили все ближе к Москве, на сердце все тяжелее. Заняли оборону в районе Истры, наблюдательный пункт в монастыре Новый Иерусалим, на колокольне. Видно, как немцы движутся по дорогам. Стреляли, пехота вела бой, но не устояли. Пока смотали катушки связи, немцы у ворот, отходили в пролом в стене и вышли по реке…
471 арт.полк РГК действовал в составе 16-й армии, командир – генерал К.К. Рокоссовский. Передали нас 78-й стрелковой дивизии – Сибирская дивизия. Командир – полковник Белобородов. Вот с этой дивизией мы все время и действовали в обороне под Москвой. Как ни упирались сибиряки, помогали артиллерия, танки, кавалерия, но вынуждены были отходить.
Заняли оборону недалеко от станции Снегири – это меньше 40 км до Москвы. Вот здесь нам сказали: «Все, позади земли для вас нет». К нашему счастью – этот рубеж мы удержали. Русь расправила плечи, мудро наметили и сосредоточили силы и 6 декабря перешли в наступление.
Как ни тяжело, но наступление есть наступление, освобождаем свою землю, своих людей. Всю зиму наступаем. Бои сильные, но все же немца отогнали от Москвы на 120-150 км и перешли к обороне. Не стоял наш полк на месте: где готовилось наступление, туда нас и перебрасывали. Название нашего 471-го корпусного артиллерийского полка менялось. 08.02.1942 года приказом народного комиссара обороны полк преобразован во 2-й гвардейский артиллерийский полк резерва главного командования. 2 мая 1943 года полк реорганизован в 12-ю гвардейскую пушечную артиллерийскую краснознаменную бригаду РГК».
***
Свои воспоминания о военной поре – у моей мамы. Она (на то время Мария Петровна Шишкина), закончив Сапожковское педагогическое училище, всю войну проработала учителем в Сараевском районе. Сначала в селе Борец была учителем начальных классов, затем стала учить детей в Селезневской начальной школе, была ее заведующей. Потом – в Ново-Хуторской школе.
В те годы ей довелось не только учить детей, но и проводить беседы среди сельчан, работать в колхозе. Ново-Хуторская школа находилась близко от железнодорожного полотна, и немцы часто бомбили окрестности. Люди ложились спать на крыльце, в сараях, чтобы быстрее выбежать на улицу.
Мама награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.».
***
Сегодня с нами нет близких нам людей, что прошли дорогами войны. Но всякий раз, встречая победный май, мы непременно вспоминаем и наших родителей, и всех тех, кто завоевал для нас право жить в мирном мире.
Свою главу в летопись Победы
написала менеджер отдела подписки
Лариса Асланова (Барсукова)