Помнится, еще где-то четверть века назад мама моя разбила на нашем маленьком участке клумбочку тюльпанов. Они зацветали, как и положено, в первых числах мая и ярко алели до самого победного дня. Когда я приходил домой к родителям, то тюльпаны радостно встречали меня, тихо покачиваясь на теплом ветру. Пока позволял возраст, отец ежегодно 9 Мая шел на сасовскую городскую площадь Победы, к Вечному огню, но никогда не срезал наши семейные тюльпаны на праздничный букет и говорил: «Цветы, как и люди, должны быть живыми». И, словно в благодарность за такое к себе отношение, алый цвет вновь и вновь вспыхивал накануне священного дня всенародного торжества.
Шло время. Не стало родителей, стали постепенно вымирать и мои тюльпаны. Но два из них живы и поныне: один ростиком чуть-чуть повыше другого. Все так, как и в жизни. И в майские дни, занимаясь огородными делами, я нет-нет, а залюбуюсь этими двумя тюльпанами, улыбнусь им. Они для меня как память о родителях. Но несколько лет назад, когда я вышел светлым утром 9 Мая на улицу, чтобы присоединиться потом к торжественному шествию земляков, то, взглянув на огород, не увидел своих тюльпанов: кто-то в ранний час срезал их почти под корень. Сердце мое так и рухнуло. Ясное синее небо стало темным. Подумалось: «Уж хоть спросили бы разрешения, что ли, накануне…»
Испорченное настроение постепенно развеялось, ведь сколько по-настоящему звонкой радости сияло на лицах моих знакомых, сколько поздравлений с Великим днем было мной услышано!..
И вот снова май. И снова вспыхнули кумачовым огнем два моих тюльпана, два цветка нашей Победы. Сколько еще им дарить мне радость этого светлого, вечного дня?
Помрачнело вино…
И понять ли, друзья, не пора нам
то, что доблесть давно
по регалиям чтут – не по ранам.
Боль боев далека.
И неспешно забыты обеты.
Но – горят два цветка,
два последних тюльпана Победы.
В небо смотрят они.
В чистых взорах не высохли зори.
Как в далекие дни,
слезы теплятся светом лазори.
В тех слезах на века –
все мои непрощенные беды.
И горят два цветка,
два прощальных тюльпана Победы.
Вижу мамину грусть,
слышу скорби отцовской дыханье.
Помню я наизусть
поднебесной травы колыханье.
И, как взлет ветерка,
все слова, что покуда не спеты…
Два последних цветка,
два незримых тюльпана Победы.