Жене Рокотову
Помнишь наши встречи, споры и мечты?
Был тогда я молод, молод был и ты.
Счастье было близко, жизнь была ясна,
В дни осенней хмури в нас цвела весна.
Мы теперь устали, нам бы как-нибудь
Поскорее выбрать ежедневный путь,
Нам бы поскорее завершить свой круг…
Разве я неправду говорю, мой друг?
23 декабря 1925 г. Сергей Есенин.
И.И. Шнейдер по поводу этого стихотворения высказывался, что было «написано оно за несколько дней до смерти на портрете, который Есенин подарил писателю Евгению Михайловичу Рокотову-Бельскому». Сообщение об этом прислал в Комиссию по литературному наследию поэта читатель С.А. Оболенский. Вот о чём он поведал:
«… Этот портрет, равно как и портреты А. Блока и Максима Горького, подаренные ими тому же Рокотову, продавались в Ленинграде в букинистическом магазине на Невском около Литейного проспекта… К сожалению, портреты эти были оценены очень дорого (рублей по 250 каждый), и я, за отсутствием свободных денег, ограничился лишь тем, что списал собственноручные надписи С. Есенина и А. Блока. Когда же я на следующий день приехал в магазин с деньгами, все портреты были уже кому-то проданы…»
Заметка С.А. Оболенского «Неизвестное стихотворение Есенина» вышла в ноябрьской книжке журнала «Нева» за 1959 год. После этого произведение и было включено в первое издание пятитомного Собрания сочинений поэта.
Однако стихотворение «Жене Рокотову» в дальнейшем в есенинских книгах не печаталось. 31 января 1971 года газета «Труд» опубликовала статью А. Марченкова «Загадка трёх автографов», где высказывалось сомнение в подлинности надписей на писательских фото. Горьковский автограф был в своё время приобретён музеем, подвергнут научной экспертизе и признан поддельным. Подобная оценка дана литературоведом и блоковскому автографу, «который вообще не выдерживает никакой критики». На основании названных фактов и того, что 23 декабря 1925 года не могло быть в Ленинграде написано Сергеем Есениным стихотворение «Жене Рокотову», так как поэт выехал в этот день вечерним поездом из Москвы, а в городе на Неве оказался только на следующее утро, в статье прозвучало сомнение в принадлежности произведения есенинскому перу. Автор литературоведческого материала предположил, что «все три автографа выполнены в 20-е годы неким Рокотовым, работником одного из книжных магазинов Ленинграда». В статье сделан вывод: «Стихотворение «Жене Рокотову» не может быть признано есенинским, пока не будет доказано обратное».
Произведение получило отражение в четвёртом томе Полного собрания сочинений поэта в рубрике «Намеренные публикации под фамилией Есенина» (подобный случай не был единичным. – Вл.Х.).
Проблематичным является посвящение стихотворения драматургу Е.М. Рокотову-Бельскому, ныне почти позабытому автору. Но стоит отметить, что оно несколько перекликается с написанными великим русским лириком в последние месяцы жизни произведениями: здесь и традиционное для него обращение к другу («Листья падают, листья падают», «Чёрный человек», «До свиданья, друг мой, до свиданья»), и чисто есенинский стихотворный размер («Голубая кофта. Синие глаза», «Не криви улыбку, руки теребя…», «Снежная равнина, белая луна…», «Ах, метель такая, просто чёрт возьми!»).
Произведение «Жене Рокотову», кем бы оно ни было написано, несмотря на свою обычность, трогательно. Правда, ещё при первых его прочтениях мне казалось, что создано стихотворение уже после известия о есенинской трагедии. Есть какая-то заданность в этих вполне профессионально сделанных строчках.
Но даже если стихотворение было намеренно подписано фамилией Есенина, оно всё равно нисколько не бросает тень на его образ и вряд ли имело целью утвердить весьма сомнительную версию о самоубийстве поэта, ведь он в конце декабря 1925 года, по воспоминаниям своего современника, «ехал в Ленинград не умирать, а работать…».