Один человек много лет жалел о том, что не успел познакомиться с поэтом Евгением Маркиным. Все откладывал, думал успеть – и не успел.
Маркин тогда уже не жил в Рязани, но присутствие его ощущалось. О нем рассказывали, вспоминали, читали стихи. А потом вдруг Маркина не стало, и утрачена была возможность общения с замечательным человеком и поэтом. Осознание этого пришло слишком поздно. И никакие последующие публикации, воспоминания не могли восполнить этой утраты.
Заметных поэтов тогда в Рязани было несколько, и пестовал их Игорь Николаевич Гаврилов. Человек яркий, колоритный, деятельный. Только раз и очень коротко мне довелось с ним общаться. Но знала я о нем, слушала его выступления в разных аудиториях, читала его статьи, газету, где был он редактором. Гаврилов был виден издалека, заметен, уважаем, любим. Без таких маяков невозможно полноценное городское сообщество. Их даже нельзя назвать лидерами общественного мнения в современном понимании, медиа-фигурами. Нет, лидерство, о котором я веду речь, иного качества – неформальное, негромкое, но очевидное, всем понятное. О Евгении Маркине легенды по Рязани ходят до сих пор. Недавно я прочитала книгу воспоминаний о Гаврилове, заметки и статьи самого Игоря Николаевича – они своей значимости не утратили.
Люди такого рода в Рязани были всегда. Хотя и было их немного, но их невозможно не замечать, игнорировать. Они как тончайшая, но прочная сеть из невесомых нитей скрепляют то, что принято называть городским обществом. Всем известный пример Евгения Каширина – тому подтверждение. Шел по городу фотограф со своим кофром, в своей кепке – и за город можно было не беспокоиться – он жив. Женю я знала много лет, хотя не могу отнести себя к его близким друзьям или ученикам. Но только раз пришли мы к нему в гости на улицу Полонского с маленькой моей дочерью. Часа три просидели. Пили чай, беседовали, рассматривали фотографии… Дочь запомнила этот вечер навсегда. Женю забыть невозможно. Он был человек в городе знаковый. И не надо произносить затасканное слово «брэнд», иногда я это словечко ненавижу. Каширин был больше, шире и глубже всякого суесловия. И так важно, что память о нем в городе сохранена. Жаль что, как водится у нас, опоздали немножко.
Сколько мы таких замечательных горожан сможем назвать, если захотим? Немного, всего несколько в каждом поколении. Но это счастье, что люди эти в Рязани были и есть – у каждого свои, особенно дорогие. Они не произносили громких речей, не имели высоких должностей, не избегали неприятностей, а порой и гонений. Иногда их подлинная ценность осознавалась только с их уходом. Это как пазл в сложном рисунке: вынули его, потеряли, и ничем эту пустоту не заштрихуешь.
Когда я захожу в скверик перед главным зданием РГУ, всегда смотрю на то место, где прежде росли розы. Годы прошли с того времени, когда выхаживал их первый проректор Александр Николаевич Козлов. Казалось, он никогда не уходил из университета, всегда его можно было найти, если не в кабинете, то где-то на территории. Про таких, как он, говорят: отдал своему делу всю жизнь. И его за это любили. А еще и за то, что он находил в своей суете время для роз. Теперь в университете есть аудитория имени Александра Николаевича Козлова, его портрет на стене, вот только роз не осталось в скверике. Пустота образовалась.
Или ты приходишь в областной архив, а там была Александра Михайловна Сторожева, которая, казалось, знала содержание каждой связки дел на любом стеллаже. Да и как не знать, если она все это богатство собственноручно разбирала в трудные послевоенные годы. Сколько она всего помнила, сколько сохранила, сколько вернула из небытия. Сколько написала хороших материалов о хороших людях. А сколько не успела написать. И все, кто с ней имел дело, помнят Александру Михайловну. Думаю, таких людей немало.
Меня могут упрекнуть в том, что называю я значимых, знаковых рязанцев из прошлого. А что же сегодня? Есть они, такие примечательные и приметные личности? Есть. Их, как водится, немного, но они есть. Именно они определяют настроение того немногочисленного слоя горожан, которым не все равно, как мы живем, чем насыщаем свои иррациональные, внутренние потребности. Думаю, у каждого из нас свой круг таких авторитетов. Потому не буду называть свой круг, чтобы никого не обидеть, не вызвать споры. Но то обстоятельство, что в этом году Почетным гражданином города Рязани стала Наталья Александровна Загрина, вдохновляет. Она – из того, моего заветного, круга. Почаще бы нам их вспоминать, этих деятельных и бескорыстных рязанцев, которые определяют лицо города, отличное от других. Рассказать бы о каждом. На это не жалко и полжизни потратить. Ведь в первой половине жизни своей мы только определяемся с выбором авторитетов.