«Булка хлеба». Так было написано на холсте, где, помимо надписи, красовались вкусно нарисованные батоны, булочки, калачи… Холст этот прикрывал (возможно, прикрывает и по сей день) витрину бывшего продуктового магазина, который, очевидно, решили переоборудовать во что-то иное. Это «что-то», ясное дело, и будет называться «Булкой хлеба».
Пришла домой, покопалась в Интернете, думая связаться с хозяевами и сказать им: «Ребята, название неудачное. Неправильное оно. Может, другое придумаете?» Но контакты рязанской «Булки хлеба» отыскать не удалось. Под этим названием, как оказалось, фигурирует только питерская сеть мини-пекарен. Подумалось, что петербуржцы должны с юмором (как и положено) воспринимать это название. У них ведь и с культурой речи, и с языковым чутьем дела обстоят, прямо скажем, неплохо. Собралась группа креативщиков. «А давайте назовем «Булка хлеба»», – предложил кто-то. «Прикольно!» – согласились остальные. И вот уже процветает в Питере сеть пекарен-кондитерских с этим самым названием. Видно, дотянулись и до нас. И дело-то хорошее: по-настоящему вкусную выпечку в Рязани еще и поискать нужно. Да, дело хорошее. Только вот «Булка хлеба»… Многие рязанцы, увы, никакой иронии не почувствуют, а будут считать это название вполне нормальным. А это не что иное, как пример грубого нарушения норм лексической сочетаемости.
Что такое лексическая сочетаемость? Ответ прост: способность слов соединяться друг с другом в соответствии со смыслом. Большинство слов обладает свободной сочетаемостью. И это легко проверить. Возьмем, к примеру, слово красивый. Красивым может быть человек, дом, озеро… Красивой – фигура, идея, мечта… А теперь… что бы такое вспомнить? Вот, пожалуйста, прилагательное кромешный. Оно сочетается только с двумя словами: тьма и ад. Если услышите кромешная ночь, имейте в виду, что это от незнания или (в лучшем случае) для создания комического эффекта.
Вернемся к нашей «булке хлеба». Так уж исторически сложилось, что хлеб у нас (и черный, и белый) существует в буханках («кирпичиках»). Когда-то пекся караваями, но это было давно. Батон – это, собственно, белый хлеб, но иной формы: вытянутой и округлой. А булка – по сути, она, конечно, «родственница» и белому формовому хлебу, и батону – непременно должна быть сдобной и круглой, как и булочка, ее «дочка».
«Булка хлеба», таким образом, права на серьезное существование не имеет (только на несерьезное!). Как не должно жить и такое словосочетание, как вкусная кухня. Такую надпись увидела на двери одного из маленьких рязанских кафе – и на призыв не откликнулась. Из принципиальных соображений. Кухня может быть хорошей или отличной, неважной или скверной, а вкусной – сама еда.
Реклама на местном радио. Снова зазывают. Зазывают изо всех сил дешевыми ценами. А цены, опять же, могут быть высокими, низкими, средними, приемлемыми… Но ни в коем случае не дешевыми. Это о самих товарах можно сказать дешевые или дорогие.
На «рекламщиков», между прочим, теперь учат. Учат так, чтобы текст – «прямо в мозг!». Грамотность при этом, увы, дело десятое.
Что еще вспоминается? «Сказать информацию», пресловутое «играть значение». Не забывайте уж, пожалуйста, что слова «информация» и «сказать», «играть» и «значение» никогда не «дружили». И ничего тут не поделаешь.
Откуда берутся запреты на сочетаемость слов? Они (так же, как и другие запреты и нормы) складываются в языковой практике носителей языка, диктуются традициями, в процессе освоения которых формируется языковое чутье. Традиции эти – в книгах, хороших, умных, грамотных книгах. А также – в речи интеллигентных, относящихся с уважением к родному языку соотечественников. Поэтому читаем, поэтому прислушиваемся. Быть может, это прозвучит парадоксально, но прислушиваться нужно даже к безграмотной речи, ибо это побуждает к размышлению: а как правильно?
Вот так, прислушиваясь да призадумываясь, задаваясь вопросами и находя на них ответы, и будем формировать свое языковое чутье (если оно пока не сформировалось). Будем совершенствовать свою речь. Процесс этот бесконечен и сладок, ибо погружает и затягивает в стихию русского языка – непростого, но живого, богатого, волшебно-прекрасного.
До встречи!
Людмила Анисарова,
писатель