– Леонид Михайлович, что привлекло вас в свое время в профессии актера, почему решили поступать в театральный вуз?
– Актером нужно родиться, быть от природы. Насколько человек интересен в жизни, настолько интересен и на сцене. Меня театр и кино привлекали с детства. Жили мы тогда в небольшом городке Хабаровского края. Я еще маленьким говорил, что хочу быть или водовозом, чтобы целый день кататься на лошади, или Чарли Чаплином. Но получилось, что сперва учился и немного поработал в радиоинституте. Потом Чарли Чаплин все-таки перетянул: я поступил во Владивостокский дальневосточный институт искусств.
– Какие свои роли считаете главными?
– Это Лопахин из «Вишневого сада», Есенин из «Сергея Есенина», Яков Бухвостов из «Зодчего», Флориндо из «Слуги двух господ». Вспоминаю еще и Ленина из спектакля «Дальше… дальше… дальше!» – его мы играли каждый раз по-новому. Можно назвать и другие роли, но вот эти, я считаю, основные, любимые.
– Из всего сыгранного что все-таки ближе – комедия, трагедия, драма?
– Я горжусь тем, что могу играть и то, и то. Играть Есенина – это одно. Характерная комедийная роль в «Слишком женатом таксисте» – совсем другое. Но и первое, и второе играю с большим удовольствием. Хочется попробовать себя в разных амплуа.
– Что больше привлекает: классика или современные пьесы, с элементами постмодернизма?
– Все зависит от того, кто режиссер, какая роль, какой материал.
– Вы работали со многими режиссерами. Нашли ли именно своего, который лучшим образом помог вам раскрыться как актеру?
– Актер ищет своего режиссера столько, сколько он работает. Иногда ты его находишь, иногда – он тебя. Хороший режиссер дает тебе такое, на что ты сам не знал, что способен. Но иногда и актер может открывать в режиссере какие-то новые грани.
– Волнуетесь ли до сих пор, выходя на сцену?
– Конечно, волнуюсь, но только перед работой. Когда ты уже на сцене, то у тебя есть текст, у тебя есть мизансцена, перед тобой задача полностью выложиться, раскрыв своего героя. Волноваться и думать о постороннем уже некогда, так как просто не сыграешь: можешь не выйти на свою реплику, не ответить партнеру. Как говорят актеры, все проблемы нужно оставлять за стенами театра.
– Были ли моменты, когда хотелось уйти из профессии?
– Как вам сказать… Хотелось уйти – я просто уходил. Я работал на областном радио: объявлял погоду, новости, читал художественные тексты – тоже очень интересная работа. Играл в ТЮЗе, в антрепризе. Довелось немного поработать даже в цирке.
– Вы сыграли и несколько ролей в кино…
– Да, но это очень маленькие роли. На несколько секунд выходишь на эпизод. Не из-за каких-то больших денег, нет, мы не столичные актеры. Просто интересно попробовать себя в другом качестве, ведь театр и кино – это две большие разницы. Вот и сейчас я тоже играю в продолжении «Дальнобойщиков». Кого? Роль звучит очень оригинально – дед с козой. Специально долго не брился – попросили.
– У вас был и опыт съемки в рекламных роликах.
– Да, это совсем особенный жанр. Видео- и аудиореклама – великое для меня удовольствие. Если зовут, то из кожи вон вылезу, но все-таки приду.
– Вы почти 40 лет в актерской профессии. Как изменились актеры и театр со временем?
– Настоящие актеры во все времена одинаковы по своей заинтересованности, по своему азарту, по своему желанию работать. Меняются в первую очередь темы, которые волнуют искусство. Другое время – другой материал. Ну, какой назвать спектакль? Хотя бы «Поднятая целина», в котором я играл Давыдова. Сегодня же что волнует прежде всего – это, наверное, такая довольно редко встречающаяся и мало ценимая в наше время категория, чувство, как совесть. Ведь среди некоторой, мягко говоря, неустроенности, нестабильности в обществе нужно стремиться к какому-то порядку, общему знаменателю… Сейчас ты должен быть честным, совестливым, откровенным, иначе, наверное, и не стоит идти в эту профессию.
– Вы в течение нескольких лет в начале девяностых возглавляли Рязанскую областную организацию Союза театральных деятелей России. Это было непростое время, когда рушилась привычная система ценностей и искусство оказалось почти забыто государством. Как пережил эти годы театр?
– Конечно, было трудно. Я думал, вообще театр, тем более провинциальный, как наш, перестанет существовать. Понимаете наше состояние в то время? Ну, как может человек без литературы, без театра, без живописи, без своей истории? Это просто не человек тогда будет… А после того, как этот период остался позади, меня начали спрашивать: неужели все еще работаете и на спектакли приходят зрители? Я говорю: а как же!
– Что, по-вашему, дает людям театр?
– Прежде всего, силу жить. Людям хочется увидеть то, чего в жизни не хватает, отвлечься от бытовых неурядиц, прикоснуться к другому, более яркому и красивому миру. Зритель выходит из театра другим человеком.
– Довольны ли вы на данный момент вашей театральной жизнью?
– Актер в хорошем смысле доволен бывает редко, даже если он каждый день играет Гамлета или Ричарда III. Всегда хочется больше, выше, как на Олимпийских играх. Но я могу сказать, что доволен, знаете, почему? Потому что я работаю.
– Ваш сын пошел по стопам отца. Это был его собственный выбор?
– Да, и я горд тем, что Геннадий никого не послушался, сам выбрал эту профессию и без всяких протекций поступил в Щукинское училище. Я ведь его отговаривал: работа трудная, деньги небольшие, нет гарантий, что при всем таланте будешь играть первые роли. Сейчас Геннадий в Москве. Он работал у молодого Райкина, в театре Станиславского, теперь снимается в кино. Когда вижу на экране сына, то, даже не зная, что за фильм, смотрю с удовольствием. Кстати, на телевидении, в телерадиокомпании «Ока», работает и моя дочь Мария.
– Спасибо за беседу.
В конце разговора Леонид Михайлович рассказал, что 25 сентября у его семьи двойной праздник: в один день с мужем день рождения отмечает его супруга Марина Алексеевна. Желаем от всей редакции долголетия и творческих успехов, здоровья и счастья дружной семье.
Беседовала