Режиссеру Георгию Товстоногову исполнилось в сентябре 100 лет. В связи с этим телевидение показало давнюю встречу с ним в концертной студии «Останкино».
Я смотрела полтора часа, не отрываясь. И не только потому, что зачарована была этим голосом, этой манерой говорить, которую, кстати, многие артисты, с ним работавшие, любили пародировать. Во-первых, мне все хотелось убедиться в том, что питерская речь Георгия Александровича, вернувшегося в северную столицу в зрелом уже возрасте, безупречна. И убедилась я в этом – ни разу не ошибся режиссер ни в произнесении слов, ни в ударениях. А во-вторых, я прониклась уважением к его зрителям в концертной студии. Не в Оксфорде же их отбирали, и даже не в Московском университете. Но тогда, в 1979 году, они внимательно и с пониманием слушали режиссера, ведущего не очень простой разговор: о театре, режиссуре, концепциях спектаклей, современной драматургии, взаимоотношениях театра и зрителя… При этом Георгий Александрович не стремился изъясняться так называемым «простым» языком, и, чтобы понять его, надо было составить себе труд задуматься. И зрители его понимали, даже когда вполне профессиональные вопросы ему задавали Михаил Ульянов и Павел Хомский.
Тогда была такая публика. Она и сейчас есть, но мы почти не видим ее в телевизионных студиях да и в другом публичном пространстве, за исключением, пожалуй, телеканала «Культура». Тогда, в глухие времена застоя, телевидение находило время и место для разговора с интеллигентными людьми, представленными как в кадре, так и в зрительном зале. Сейчас с этим сложнее, и не только на ТВ, но и в других средствах массовой информации. Слово «массовый» стало ключевым, и сложности нам ни к чему.
На прошлой неделе в Москве мне пришлось участвовать в многолюдном и довольно представительном собрании, обсуждавшем вопросы культурной политики. Народ собрался разнообразный и готовый поделиться своими взглядами на проблему и внести конкретные предложения. Людей, которые меня удивили, было двое: один – профессор московского уважаемого вуза, другой – из не менее уважаемого нижегородского университета. Москвич, пригласивший, как видно, в зал собственных студентов, заявил в своем обширном и эмоциональном выступлении, что в библиотеки он сейчас не ходит и не знает, чем там занимаются. Но, тем не менее, когда он, проходя мимо здания библиотеки вечером, видит в окнах свет, ему это нравится: люди что-то там все-таки делают. Без него. Студенты и студентки своему преподавателю рукоплескали и разве что чепчики в воздух не бросали.
Другой профессор, из Нижнего Новгорода, своих студентов на заседание «круглого стола» пригласить, видно, не смог. Но это не помешало ему заявить о несогласии с тем обстоятельством, что на уроках литературы в школе все время изучают каких-то, как он их назвал, «ущербных» литературных героев. Раскольников – убийца, преступник, Печорин – злобный и непорядочный человек, а Катерина в «Грозе» – неверная жена и самоубийца. И чего их изучать? Чему у них можно научиться? Уважаемая и заслуженная учительница литературы, конечно, нашла что возразить профессору-нигилисту, но кое-кто за «круглым столом» во время его спича одобрительно кивал.
К чему я все это рассказываю? А к тому, что стало не стыдно бравировать своей примитивностью. И даже если вырвавшиеся на свободу дискуссии ученые мужи решили просто эпатировать публику невежеством, удивляет то, что такой эпатаж воспринимается не без сочувствия. Могут же эти господа себе позволить! Какая смелость и завидная дерзость!
Нет у меня присущей нынешнему дню уверенности в том, что люди, подобные великому главному режиссеру БДТ, остались в прошлом. Рядом с нами и сегодня живут Михаил Пиотровский, Ольга Свиблова, Ирина Антонова, Юрий Пивоваров. Список известных имен можно полнить и полнить. Это люди, которых интересно слушать, им хочется задавать вопросы, их тексты хочется читать. Наверное, еще больше толковых, умных интеллектуалов мы просто не знаем, редко слышим их имена, а уж тем более редко видим и слышим их самих. Это не актуально, не модно, не интересно большинству. А культура, ориентированная на большинство, – простая и примитивная, как «агитки Бедного Демьяна», находит массовый отклик.
Думаю, и сегодня Товстоногов собрал бы равную своему уровню аудиторию. Но это не были бы миллионы слушающих и понимающих мастера людей. Миллионы смотрят «Пусть говорят», «Суд присяжных» и «Модный приговор». И это правильно: миллионы должны смотреть свои программы и рекламу в них.
Обидно, что и интеллектуалы предпочитают сегодня простые истины, простой язык, простые слова. А мир сложен, и простота в нем зачастую хуже воровства. Она обманывает.