Когда в вечерних сумерках вам придется проходить мимо нового корпуса Рязанского госуниверситета на улице Свободы, поищите взглядом среди множества темных окон на втором этаже горящее. Нашли? Можете не сомневаться, это лаборатория Гаврилова. Под чутким оком влюбленных в химию людей здесь происходят удивительные превращения, создаются вещества, которых в природе никогда не существовало. С раннего утра до позднего вечера на горелках, сложных приборах что-то кипятится, варится, измеряется – словом, идет эксперимент.
Константин Николаевич Гаврилов
Родился в г. Курске. В 1980 г. окончил среднюю школу № 7 г. Рязани. В 1985 г. с отличием окончил РГПИ по специальности «биология и химия»; в 1990 г. – аспирантуру при кафедре органической химии МПГУ им. В.И. Ленина. В 1985-1987 гг. проходил срочную службу в рядах Советской армии. Кандидат химических наук (1991 г.), доцент (1995 г.), доктор химических наук (1999 г.), профессор (2001 г.). Руководил студенческой научной Группой координационного дизайна с 1990 г., в 1998 г. преобразованной в лабораторию координационной химии при кафедре химии РГПУ.
О достижениях лаборатории координационной химии хорошо знают не только в России, но и за рубежом. У ее руководителя, Константина Николаевича Гаврилова, самый высокий из всех рязанских ученых индекс цитируемости. Это показатель, конечно, формальный, не совсем понятный широкому кругу людей, но тем не менее именно по нему в научном сообществе принято оценивать уровень ученого. Не менее важно и то, что Гаврилов не одинок – под его руководством работает целая команда. Создать такой научный костяк в провинциальном вузе с гуманитарным уклоном, по крупицам собрать оборудование приличного уровня, стабильно, независимо от внешних обстоятельств, выдавать высокие научные результаты – это дорогого стоит.
Научная родословная
…Большая удача – хороший учитель. На учителей ему везло. Первые и самые важные в жизни, родители, были тесно связаны с образованием и наукой: мама работала школьным учителем, отец – доцентом в сельхозакадемии. Учился Константин Николаевич в 7-й рязанской школе. До сих пор с благодарностью вспоминает педагога по предмету, определившему судьбу, – Марию Харитоновну Авидон. Она пользовалась огромным авторитетом у рязанских учителей той поры, масса ее выпускников шли прямиком на химфак МГУ, в другие крупные, специализирующиеся на химии вузы. Гаврилова наука о веществах тоже захватила. Правда, была еще одна любовь – история, и он, решая, с чем связать жизнь, долго выбирал между двумя. Интерес к последней, надо сказать, не пропал и сегодня: в редкие свободные часы доктор химических наук Гаврилов обращается к исторической литературе.
А страсть к химии привела его на естфак Рязанского пединститута. На старших курсах паренька, проявляющего серьезный интерес к науке, направили на стажировку в Московский педагогический университет. Так он попал на кафедру к крупному специалисту по химии фосфора профессору Эдуарду Евгеньевичу Нифантьеву, где и начал приобщаться к своей нынешней специальности. Нифантьев и стал позже научным руководителем Гаврилова по кандидатской диссертации.
После аспирантуры молодой ученый вернулся в родной вуз. Времена наступали тяжелые, приборов почти не было, но вокруг стали собираться заинтересованные ребята… Знаковым стало знакомство с профессором Института элементоорганических соединений РАН (ИНЭОС) Вадимом Александровичем Даванковым. Он на долгие годы стал научным коллегой Гаврилова. В Рязани при поддержке научной базы ИНЭОСа исследования по координационной химии стали быстро набирать обороты. А семь выпускников РГПУ стали впоследствии аспирантами Даванкова.
Молекулярные матрицы
Что значит название лаборатории? Здесь изучают комплексы, которые фосфорорганические молекулы образуют с металлами. Они являются катализаторами, то есть ускорителями, многих важных реакций, приводящих к получению очень нужных в практике веществ: лекарственных препаратов, средств защиты растений, парфюмерных, пищевых добавок и т. п. При синтезе последних есть одно большое неудобство. Дело в том, что многие органические молекулы существуют в двух пространственных формах, являющихся зеркальным отображением друг друга. Но в живых организмах в практике используется, как правило, только одна из них. Ее брат-близнец – в лучшем случае бесполезный балласт, а в худшем – сильный яд. Яркая иллюстрация этой проблемы, вошедшая во все учебники, – история с препаратом талидомид. В 1960-е годы он появился в продаже во многих странах Европы и быстро набрал популярность в качестве мягкого успокоительного. И вот уже реклама называет его «лучшим средством для беременных». А вскоре на свет один за другим стали появляться дети со страшными уродствами… Разбирательство показало, что виноват во всем тот самый второй вариант молекулы, примесь которого вошла в готовое лекарство.
Получить вещество сразу в виде, нужном человеку, помогают особые катализаторы, которые, как матрицы, штампуют молекулы требующейся формы. Их разработкой и занимается лаборатория Гаврилова. Катализаторов нового поколения в портфеле рязанских химиков достаточно. Направление это перспективное, на международном уровне развивается мощно: за последние полтора десятилетия дважды давалась Нобелевская премия именно в этой сфере.
С опорой на старших
Коллектив лаборатории – это четыре научных сотрудника, три аспиранта, пять студентов. Кадры привлекать не приходится – приходят сами: среди первокурсников каждый год находится несколько с горящими глазами.
– Как работаете с заинтересованной молодежью, каких принципов придерживаетесь?
– Принцип прост: делай, как я. Вход не заказан никому, у меня был даже пример, когда парнишка пришел, еще учась в школе, Сергей Любимов. Потом он стал студентом, потом аспирантом в ИНЭОСе, вслед за кандидатской защитил докторскую, став самым молодым доктором в Российской академии наук, а сейчас он – ученый секретарь ИНЭОС, заместитель председателя диссертационного совета, очень известный академический ученый. Над пришедшим берут шефство более старшие, опытные ребята: они показывают все азы, прежде всего, как правильно помыть посуду, ведь это тоже целое искусство, своего рода курс молодого бойца – случайный человек на этом и ломается. Не можешь – извини. А если человеку действительно интересно, он потихоньку растет, – говорит Константин Гаврилов.
У профессора Гаврилова защитились тринадцать аспирантов. А сколько еще выпускников нашли себя в этой сфере за стенами вуза, устроились в заводские лаборатории, аналитические центры. Спрос на таких специалистов есть: открывается ли цех по покраске автомобилей, фирма ли по продаже удобрений – нужен химик. Так, один из учеников Гаврилова работает в московской компании, которая занимается… производством репеллентов для отпугивания насекомых. Фирма до его прихода была набита менеджерами, экономистами, но никто из сотрудников элементарно не мог прочитать формулу и понять, что производят они одно и то же вещество, но под разными названиями. Рязанец же завязал партнерство с Китаем, помог значительно расширить линейку продукции.
Среди учеников Гаврилова – и его сын Владислав, сейчас он аспирант второго года обучения.
– Это его выбор, я не настаивал, – говорит о сыне профессор. – Он прекрасно видит все подводные камни этой профессии, но жизнь покажет…
Есть среди питомцев Гаврилова и те, кто уехал за рубеж. Так, Василий Царев работает сейчас в Японии, в Университете Нагоя, в группе нобелевского лауреата профессора Р. Ноёри, получившего Нобелевскую премию как раз за создание научного направления, которое сейчас развивается в Рязани…
Был бы спрос…
Конкурировать с иностранцами нашим ученым, конечно, сложно, поскольку тех сильно поддерживают фармацевтические компании. Но надежда на улучшение ситуации у Константина Николаевича все же есть: ее дает недавнее поручение премьера Дмитрия Медведева по импортозамещению, в частности, в сфере фармацевтической промышленности. Задачи поставлены амбициозные, по подъему собственного производства, а ведь в этом деле без своей фундаментальной научной базы не обойтись…
– А западные санкции на себе ощущаете?
– На научном сотрудничестве они никак не сказались. Однако кризис, конечно, ударил по всей российской химии. Закупка «сырья» для синтеза происходит в основном за границей, поэтому сильно зависит от курса валют. Цены за последний год выросли в два раза, а на целый ряд реактивов пришел отказ. Но на это уж, как на погоду, жаловаться бессмысленно, – вздыхает Константин Гаврилов.
За счет чего живет лаборатория? Тема финансирования для науки больная. Оказывается, держаться на плаву помогают различные научные фонды, дающие гранты на проведение исследований. Уже 15 лет, начиная с 2000 года, рязанских химиков поддерживает РФФИ. Был еще грант Президента для молодых ученых (его получил в свое время нынешний декан факультета, тоже ученик Гаврилова Сергей Жеглов), международный грант ИНТАС, а в этом году ученые РГУ совместно с коллегами из РАН работают над крупным грантом РНФ. Благодаря грантовой поддержке удалось неплохо оснастить лабораторию. Хорошо поддерживает химиков и университет: недавно лаборатория справила новоселье – переехала в большую аудиторию, которую выделили из учебного процесса.
Логичный вопрос – о внедрении новых веществ в практику. Но надо понимать, что ученые-химики стоят только в самом начале длинной цепочки, которая ведет от фундаментальных исследований в аптеку или на производство. А вот с выстраиванием звеньев в нашей стране большие проблемы, и не ученых здесь вина.
– По мелочи, конечно, ребята предлагают что-то, хотя бы в рамках программы «УМНИК», ведь вещи действительно делают интересные, – говорит Константин Гаврилов. – Порой открывают каталог, видят какой-то фосфорный лиганд, который стоит, как чугунный мост: «Да мы его в десять раз дешевле продали бы!» А кому продать? Наш бизнес сейчас тоже завязан на иностранных поставщиках. Да, это проблема, и я думаю, ее корчевать очень долго. Конечно, этим неизбежно придется заниматься, причем на государственном уровне, иначе мы очень скоро окажемся на обочине истории. А мои ребята готовы, был бы спрос…
Неодушевленная красота
Константин ГАВРИЛОВ,
доктор химических наук, профессор,
заведующий кафедрой химии РГУ имени С.А. Есенина:
– Химия – красивая наука. Она прекрасна даже внешне: разноцветные вещества, кристаллы в виде иголок, меняющие цвет в зависимости от освещения… А еще ведь это удовольствие, знакомое всем людям, которые работают с неодушевленной материей. Работа с веществом, как это ни парадоксально, благодарна всегда. Если вы подойдете к эксперименту основательно, вложите в него все, что нужно, результат обязательно будет. Это нематериальные дивиденды, то, что называется радостью от творчества. Знаменитый нобелевский лауреат профессор Р. Вудворд, уже покойный, говорил, что органический синтез – это стык науки и искусства, потому что, как и в искусстве, в химии человек сам создает предмет своего исследования, сам им любуется, сам его изучает.