За десять лет он обрел свое лицо, он каждый раз представляет реальную картину жизни театров для детей и молодежи, поэтому к нему такой большой интерес со стороны и самих театров, и режиссеров, и критиков, придирчиво отслеживающих театрально-фестивальный процесс. И самое главное – на фестиваль стремилась публика, и юная, и достаточно зрелая. Ей было интересно и на сугубо молодежных драмах, и на классике, и на экспериментальных постановках.
А для тех, кто был вхож в закулисную жизнь фестиваля, пожалуй, самыми интересными были неформальные встречи с актерами, режиссерами, критиками. В рамках фестиваля проходили обсуждения спектаклей, драматические лаборатории, «круглый стол» на тему «Театр и подросток». Надо сказать, что «круглый стол» был крайне интересен, и мы предлагаем вниманию наших читателей некоторые фрагменты из выступлений известных деятелей театрального искусства.
Ксения Драгунская,
драматург, Москва.
Фестивали всегда очень полезны, потому что какие-то театры из отдаленных городов, какие-то находятся в затруднительном положении, и они просто варятся в собственном соку. Они получают возможность на фестивале повидаться с коллегами, встретиться со столичными критиками, обменяться впечатлениями, опытом, посмотреть, что происходит на свете. Это очень полезно. Надо, чтобы такой фестиваль был, и то, что он проходит раз в два года, – это все-таки редковато.
Но у меня на таких фестивалях лишь появляются вопросы. И их становится с каждым фестивалем все больше и больше. Я не понимаю, например, что и как сделать для того, чтобы молодежь ходила в театр. Тем более, что в театр ходит всего лишь семь процентов людей от населения всей страны. А для сельских жителей посещение театра стало неосуществимой мечтой, поскольку во многих регионах отсутствует, как при советской власти, практика выездных спектаклей.
Театр и так, по своей природе, – искусство элитарное. А в нынешнее время он все больше отрывается от народных масс.
Режиссеры искренне сетуют на то, что нет сейчас пьес, которые шли бы «пожаром» по стране, на залы в тысячу мест. И зрители бы, затаив дыхание, внимали бы происходящему. Но их просто не может быть по определению, потому что общество наше разрознено, разорвано и состоит из мелких, часто полярных друг другу, групп. Нет сейчас единомыслия, а посему написать пьесу, поставить спектакль, который бы имел объединяющее воздействие, пока, наверное, просто невозможно. Кроме того, даже если ты напишешь распрекрасную пьесу, у каждого театра найдется миллион весомых объективных и субъективных причин, по которым он эту пьесу поставить не сможет.
Поэтому автор должен приглядываться, прислушиваться больше всего к себе, и главное – быть искренним, не стараться прогнуться под мейнстрим и под какие-то запросы сегодняшнего дня.
Вернусь к теме подростков, как привлечь их сегодня в театр. Естественно, что в театре они должны видеть и слышать только то, что они не увидят или не услышат в другом месте – по телевизору или в Интернете. Это должно быть нечто другое, уникальное. А вот, что другое и как обеспечить, говоря языком обслуживающего персонала, «пакет соответствующих переживаний», я лично не знаю. Для меня такого рецепта нет. Наверное, может быть только один путь – говорить о том, что волнует тебя, и говорить об этом искренне. Надо, прежде всего, рассчитывать на доверительный разговор со зрительным залом.
Может быть, чтобы привлечь зрителя, нужно делать быстро, на «живую нитку», на малой сцене, где-то под лестницей, какие-то маленькие спектакли, основанные на импровизации, с привлечением не только современной драматургии, но и новой поэзии и прозы.
Театр, конечно, должен вести просветительскую работу, но не позиционировать себя как некую кафедру, не важничать, не быть амбициозным, а действительно стараться что-то сделать, скромно, но с достоинством нести свою миссию. Ведь жизнь меняется очень быстро, и человек уже нынче другой, а большинство драматургов все пишут и пишут на подростков 60-70-х годов, не понимая при этом, что мир уже другой.
Я бы призывала театры делать побольше спектаклей, акций, проектов «на живую нитку» – быстро – при помощи молодых режиссеров или силами только актеров. Это необходимо, чтобы в театре была жизнь. Самое страшное, когда входишь в театр, где ничего не происходит, где время остановилось, а есть такие театры, даже в Москве.
Ольга Глазунова,
заведующая кабинетом
театров для детей
и театров кукол СТД РФ,
г.Москва.
Как только начинается весна и осень, в России начинается гора фестивалей: «Арлекин», «Радуга», «Репка», «На пороге юности»… И чем больше я езжу по фестивалям, тем больше понимаю: фестиваль и театр при нем должны иметь свое лицо.
Ксения очень верно сказала, что вокруг театра должна быть бурная жизнь – интересная, разнообразная. Сейчас меня, например, потрясает Российский академический молодежный театр – и чем дальше, тем больше, какая у них бурная жизнь и сколько молодых они привлекают. Мне кажется, это очень верный путь, потому что они привлекают не только молодую режиссуру, но вместе с ней молодого зрителя. Сходите посмотреть «Берег утопии», который идет с утра до глубокой ночи – почти 9 часов, и вы увидите, сколько там молодых лиц.
Это все к вопросу о том, что «едят» молодые: только манную кашу или им доступна пища более сложная, изысканная. Это очень важный вопрос, и театры должны об этом серьезно подумать. Так же, как и фестивали.
Замечательно развивается фестиваль «Золотая репка». Невероятно интересно живет Саратовский ТЮЗ – один из старейших в стране. Я была у них летом, когда в городе стояла дикая жара, казалось бы: ну кто пойдет в театр? А у них в это время шел семинар молодой режиссуры. И как выяснилось: на этот семинар, в душные залы без вентиляции, приходили толпы людей разного возраста, в том числе молодежи.
Я думаю, задача Рязанского Театра на Соборной и фестиваля «На пороге юности» – не просто собираться раз в два года, а все-таки ставить перед собой глубокую, предметную задачу. Например, как это делалось в Самаре, на фестивале «Репка» – в основном приглашались спектакли режиссеров, которые прошли при этом театре через молодежные семинары – они были спорные, иногда неудачные. Но, во всяком случае, во-первых, они привлекали молодую публику, а это одна из главных задач ТЮЗа, а во-вторых, фестиваль обрел свое лицо. А иначе это просто наши дружеские встречи – они замечательны и милы, но какого-то своеобразия, индивидуальности лишены. И об этом надо серьезно подумать.
Никита Деньгин,
критик, Санкт-Петербург.
Мне кажется, фестиваль обнаружил ряд проблем, касаемых театра для детей и молодежи. Проблема первая – это репертуарная. Практически все названия, за крайне редкими исключениями, очень традиционные. Это касается и классики, и военной тематики. Все очень традиционные репертуарные ходы. Кроме, пожалуй, «Милого друга», который стал нонсенсом, в хорошем смысле этого слова.
Очевидно, что театры работают с тем репертуаром, который уже наработан. Современной же драматургии нет, отсутствуют нестандартные ходы, нет неожиданных, спорных пьес. Театр наш идет проторенными путями: бывает это сделано качественно, но порой вызывает скуку. Есть, повторюсь, проблема отработанности репертуара. Второе – есть вопрос к актерской технике. Совершенно понятно, что сейчас уже нельзя играть, как в XIX веке или в середине XX века. Все время происходят подвижки в актерстве. И интересный опыт в этом плане – «Человек в футляре»: там есть разные способы общения, разные стили и так далее. Там есть попытка что-то сделать с традиционной манерой исполнения, есть какие-то интересные находки. В спектакле ощутим момент поиска, попытка открыть классическое произведение другим ключом. И очень важно, что это произошло на рязанском фестивале.
Есть еще одна проблема – зритель и зрительская культура восприятия. Понятно, что мы живем в мире, который наводнен СМИ, Интернетом и прочим, но, как правильно кто-то заметил, иногда возникает ощущение, что, чем примитивнее спектакль, тем он приятнее зрителю. Он просто доходчивее, понятнее публике.
Геннадий Демин,
критик, Москва.
Одна критикесса как-то написала гениальную фразу: «Неважно, поставил ли ты хороший спектакль или плохой. Неважно, профессионал ты или нет. Важно одно: сумел ли ты создать вокруг спектакля шум».
Надо все-таки различать бурлящую жизнь вокруг театра и жизнь внутри него. У каждого фестиваля, мне кажется, есть огромная опасность – захватывает ли он действительно суть или при всей современности формы театральная суть уходит. На что делается упор – на констатацию сегодняшнего процесса или на глубинные размышления на вечные темы. Отрадно, что фестиваль в Рязани сориентирован, прежде всего, на вечные истины, которые всегда будут актуальны.