Чумазые, а потому тем более белозубые комбайнеры, доярки с доильными аппаратами (эти – всегда в чистеньких халатах), строители с лопаточками-мастерками над кирпичной кладкой – ни одна советская газета не обходилась без таких фотографий. Энтузиазм героев часто был преувеличен, но цель при этом ставилась благородная. Особенной романтикой был овеян труд сталеваров. Недаром это слово вынесли в название мхатовского спектакля. А в кинофильме «Поэма о рабочем классе» прозвучала и многим запомнилась песня, в которой были такие слова: «Но в мире нет прекрасней красоты, чем красота горячего металла» (кстати, сочинили ее поэт Л.Ошанин и композитор В.Шаинский, а исполнил и по сей день любимый Эдуард Хиль).
Красоту расплавленного горячего металла журналисты могли видеть и запечатлевать и в цехах рязанских предприятий. Например, на заводе «Центролит», которого сегодня, увы, нет, а некогда гордое имя осталось лишь в названии автобусной остановки. Такая участь постигла не только этот завод. В городе курсируют автобусы с аббревиатурой «НИТИ», которая, наверное, до сих пор скребет душу представителям технической интеллигенции. Но если корпуса бывшего научного института живут сегодня в виде торгового центра, сохранив прежнее название, и обрели некоторую фешенебельность, то высоченные серые стены бывших центролитовских цехов со многими пустыми глазницами окон навевают мысли о мертвом городе.
Впрочем, генеральный директор ОАО «Завод точного литья» Виктор Александрович Регуш со мной не согласен. Сейчас, говорит он, этот «город» не мертвый, на территории бывшего завода действует около 40 разного профиля различных предприятий и организаций. «Завод точного литья» – прямой наследник «Центролита», т.е. полностью соответствует его профилю, выпускает стальную и чугунную литейную продукцию.
В.А. Регуш пришел на «Центролит» в 1965-м, при нем все тут строилось, создавалось. В очень уже непростом 1989 году он стал директором завода. Годы девяностые – это отдельная «поэма о рабочем классе»… Но удалось вынырнуть из хаоса, собрать кадры, частично восстановить производство. Оно не-
сравнимо, конечно, с центролитовским, выдававшем только за сутки 500 тонн литья. Сейчас примерно столько удается выпустить за месяц.
Виктор Александрович провел меня по цехам. Там, в шуме и грохоте, работали металлурги, которые сперва отливали неуклюжие металлические болванки, потом обрабатывали их разными способами, чтобы получились вполне конкретные, узнаваемые предметы. Мне пришлось заново открыть для себя давно открытое: то, что нас всех окружает, сделано руками рабочих. И не только где-то там, за границей, к чему мы в последние годы уже попривыкли. Но и в нашей стране, на этом заводе. Например, электричка, на которой мы, рязанцы, ездим в Москву, своими колесами обязана Рязанскому заводу точного литья. И лебедки для поднятия лифтов тоже отсюда, и детали вазовских машин, и многое другое.
Продукция завода востребована в России. Это дало ему возможность потихоньку выбраться из кризиса и подойти к показателям 2008 года. Дальнейшие перспективы вроде бы неплохие. Можно даже, наверное, сказать, что своей тринадцатилетней историей завод подтвердил оптимистические предсказания реформаторов 90-х годов: мол, предприятия, стряхнув со своих ног прах плановой социалистической экономики, немного побарахтавшись, дальше начнут хорошую жизнь на вольных рыночных хлебах. В общем, верной дорогой идете, товарищи!.. Но с кем дальше-то идти, в смысле – с какими кадрами?
Этот вопрос очень беспокоит В.А. Регуша. Начав поднимать свой завод, он привлек прежде всего старую проверенную когорту рабочих и техников и все дальнейшие годы с большим трудом набирал людей новых и молодых. Сегодня 25 процентов рабочего персонала и НТР завода составляют те, кому от 50 до 60 лет, почти шесть процентов – от 60 до 70…
Насколько остра для всей страны проблема подготовки молодой рабочей смены, сегодня понимают все. На недавнем Госсовете уже и известный бизнесмен Михаил Прохоров сетовал на то, что этому мешает низкий престиж рабочих профессий. Его слова потом вызвали волну иронических комментариев: мол, ишь он,куршевельский проказник...
Виктор Александрович говорит по сути проблемы:
– Прохоров прав. Если настроение молодежи не переломится, работать на предприятиях будет некому. Как переломить? Должна быть соответствующая государственная политика.
Вспоминает знатного модельщика «Центролита» Анатолия Федоровича Чемихина, у которого три государственных ордена было, звание лауреата Гос-
премии… Разве это ни о чем не говорило окружающим, разве не вызывало уважения к людям труда? И ведь сейчас также не рублем единым жив человек. Вот не представили одного рабочего к заслуженной, как он считал, награде, и он крепко обиделся. Казалось бы, что надо? Зарплату хорошую получает. Но человеку и общественное признание, оказывается, важно.
– Государство, – говорит Виктор Александрович, – обязано проводить целенаправленную политику по популяризации работы в промышленном секторе экономики. А средствам массовой информации надо освещать деятельность всех направлений промышленности, а не только постоянно бубнить про «инновационные технологии», выдавая иногда желаемое за действительное.
Директор справедливо бросил камешек в наш журналистский огород, есть за нами такой грех: подхватим новое слово – и пошли писать. Вот, как мне кажется, похожий пример. Разработчики нового федерального закона об образовании хотят, по примеру европейских стран (откуда, собственно, и идут инновации), включить подготовку рабочих профессий в обязанность средних специальных учебных заведений – колледжей: мол, только такие рабочие будут годны для модернизации российской экономики.
Да, но модернизироваться предприятиям предстоит не всем сразу. Поэтому нужда в обычных рабочих профессиях будет оставаться долго, в каких-то отраслях останется всегда, а учебные заведения системы начального профессионального образования предполагается свести на нет, с чем многие сегодня не согласны.
На «Заводе точного литья» по-хорошему вспоминают когда-то подшефное «Центролиту» профтехучилище №8. Долгие годы преобразуясь, оно выросло сегодня до статуса технологического колледжа, и слава богу! Но где заводу брать тех же модельщиков, которых теперь никто не готовит?
Конечно, на предприятии разными путями выходят из сложного положения. Учат нужным специальностям непосредственно на заводе под руководством наставников. Профтехучилище давало, естественно, более основательную подготовку, но что поделаешь?
– И знаете, еще какая бывает проблема? – делится директор наболевшим. – Учится, учится парень у наставника, а потом слышу про него: «Бросил! Даже и на завод не ходит». И вроде бы из хорошей, известной по «Центролиту» семьи, а отношения к труду, такого, как раньше, уже нет. И это, я думаю, самое плохое. Между рабочими поколениями прервалась связь.
Разговор с В.А. Регушем повернул ко мне несколько иной стороной давно известные проблемы. Например: почему предприятия как-то «из-под туга» посылают в учебные заведения своих, как раньше говорили, стипендиатов?
– Посылали, – отвечает директор. – С 2002 года таких у нас было 16 человек. Не считая затрат по оплате ученических отпусков, потратили на них 182 500 рублей. Из этих людей в настоящее время на заводе работают семеро, двое продолжают учиться. В этой области также принесло бы пользу государственное регулирование. Можно, например, установить предприятию компенсацию расходов на обучение за счет уменьшения налогов с деятельности.
Уже давно стало ясно, сколь опрометчива была уверенность: рынок все расставит по своим местам. Мы все еще преодолеваем переходный период. И поэтому, стремясь вперед, надо осознанно опираться на реальную действительность, брать все лучшее из практики прошлых лет и, в первую очередь, восстановить уважение к рабочему человеку.