После моноспектакля известного актера театра и кино в МКЦ очень хочется поставить в названии тире между двумя словами. Максим Аверин показал переполненному залу, что способен на сцене на многое и сам может быть театром.
Но это не все о нем. Он – артист, с трех лет – в кино, с девяти – на театральной сцене. Большинство из нас знает Максима Аверина как Сергея Глухарева в «Глухаре», Сергея Брагина в «Склифософском». Белозубая фирменная улыбка Аверина заполняет собой телеэкран в нередких эстрадных шоу и телепрограммах. Телевидение принесло ему небывалую популярность. Но в этот вечер, 4 марта, в своей программе «Все начинается с любви. Продолжение» Максим выступил перед рязанцами как человек театра, прежде всего. Мне так показалось.
У него ведь прекрасная актерская школа – Щукинское училище в Москве и 18 лет на сцене «Сатирикона». В этом театре царят синтетические, универсальные актеры, которым все нипочем: они танцуют, поют, движутся, как леопарды, играют в самых экстравагантных костюмах так, что хочется прежде всего увидеть глаза… Кажется, они все чуть-чуть похожи на своего художественного руководителя и коллегу Константина Райкина. Но это схожесть не приемов, не манеры поведения, а школы. Яркие, как кометы, пролетающие на сцене в Марьиной Роще, актеры «Сатирикона» обращают на себя пристальное внимание и за его пределами – в кино, на телевидении, даже в рекламе. Это – фирменный знак доведенного до предела профессионализма.
Все это напрямую относится и к Максиму Аверину, хотя в прошлом году он ушел из труппы «Сатирикона». Два часа работать на сцене, не уходя за кулисы ни на секунду, могут не многие актеры. Моноспектакль – это, вообще, испытание на зрелость. Максим танцевал, пел, читал стихи, монологи, спускался в зал с песнями и розами… Чего он только не делал! Весь реквизит здесь же – на сцене. И вот актер сам себя гримирует на глазах у зрителей и снимает после монолога грим влажной салфеткой. Вот он пьет воду из бокала, стоящего на столике, вскоре, отвернувшись, брызгает этой водой в лицо, чтобы смыть пот. Вот в его руках роза и платок, и он танцует танго с женщиной, которая существует только в нашем и его воображении. Максим умеет заполнить собой все сценическое пространство и даже создать иллюзию, что он в этом пространстве не один.
Стихов в спектакле много – Самойлов и поэты Серебряного века. Агния Барто и Роберт Рождественский, «Баллада о прокуренном вагоне» Александра Кочеткова, которую мы знаем наизусть благодаря фильму Эльдара Рязанова. И Высоцкого Аверин не поет, а читает, выбрав для исполнения не песню, а хорошие стихи. Читает он в своем спектакле и главы из поэмы Давида Самойлова «Цыгановы». А я слышала эти же стихи в замечательном исполнении Константина Райкина. Максим исполняет их иначе и тоже прекрасно, смачно, ярко, по-своему. И хочется слушать.
Стихи на театральной сцене сегодня – веяние времени. То тут, то там появляются поэтические спектакли, поэтические циклы идут по ТВ. Но ты смотришь на это все и понимаешь, что не каждому актеру поэтическое слово дается, не всякому дано поймать ритм, не потерять в рифмах смысл, ощутить в музыке стиха время и пространство. У Аверина это получается.
В моноспектакле стихи, танец, песни, монологи сложились в сюжет об актерской судьбе, нашей суетной, не оставляющей времени на раздумья жизни, о том, что нам остается в итоге – в воспоминаниях, впечатлениях, размышлениях. Конечно, актер раскрывается перед зрителем только в той степени, в какой сам этого хочет. Но мера искренности может быть разной, зритель же не прощает только фальши. Аверина рязанский зритель провожал продолжительными аплодисментами. И даже затянувшийся весенний дождь не помешал обворожительной его улыбке создать для нас хорошее настроение.
В Международный женский день 8 Марта телевидение сделало зрительницам подарок – весь день на всех каналах царил Андрей Миронов, которому в этот день исполнилось бы 75 лет. Была в эфире и концертная программа, записанная в 1978 году в Останкине. Андрей Александрович исполнял монологи, пел, танцевал, отвечал на записки из зрительного зала. Заполнял собой все сценическое пространство, был в меру искренним, стирал пот со лба белоснежным платком… И мне вспомнился Максим Аверин, может быть, потому, что в концертном зале в Останкине сидела очень молодая и очень серьезная Людмила Гурченко. Она, любимая партнерша Миронова, сделала с Авериным одну из последних в своей жизни телевизионных программ. Людмила Марковна умела выбирать партнеров. А между Мироновым и Авериным так много общего. Никоим образом их не сравниваю, они – разные, но оба – люди театра, профессионалы. И этот воплощенный в творческий успех талант не смахнешь с лица платком, как грим и пот.