Утренний кофе, круассан, планшетник с лентой новостей… В другой жизни. Лично я день начинаю с чтения доски объявлений в лифте. Восемь этажей – подходящая высота, чтобы успеть рассмотреть листки за оргстеклом. Чтение, как правило, вызывает и сопереживание, и досаду. Примерно четвертая часть рекламной площади отдана призывам о помощи детям. «Требуются средства на реабилитационное оборудование», «Спасибо, всем, кто помог собрать сумму на операцию. Требуется еще… на лекарства и т.д.» «Помочь просто. Набери sms»... С фотографий глядят маленькие страдальцы. Не могу даже помыслить себе ту степень отчаяния, с которой родители тяжело больных малышей ищут необходимые суммы. Пойдешь ради ребенка на все – даже в кабалу микрофинансовых организаций. Не для таких ли несчастных пап и мам здесь же, в лифте, имеется пара-тройка объявлений – о быстрых займах под 200, а то и 400 процентов годовых?
Я не хочу здесь вспоминать суммы зарплат, к примеру, руководителей госкомпаний. Они публиковались в СМИ не раз. Наверное, одного процента их совокупных доходов хватило бы с избытком на реабилитационное оборудование для многих маленьких пациентов.
Просто хочется элементарной честности. Когда я слышу «Чужих детей не бывает» и «России важен каждый ребенок», у меня в голове не стыкуются эти фразы прекрасного, правильного содержания и просьбы о помощи, которые я читаю в лифтах и в Интернете.
Сочетание того, что противоречит друг другу, накладывает отпечаток на сознание каждого из нас. Кто хоть раз лежал в больнице, тот знает, что есть врачи, которые не брезгуют денежными подношениями от пациентов, называется такса за услуги. Но до сих пор медицина считается у нас бесплатной, работающей по страховому принципу.
Давайте признаемся самим себе: в здравоохранении существует и своя «экономика», и если пациент не в курсе дела, ему намекнут. Больной человек не носит с собой Конституцию РФ, где сказано: «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений». Больной носит карточку с результатами анализов. И он, как правило, делает то, что ему советуют нянечки и соседи по палате, не задумываясь, что тем самым способствует той самой «экономике».
Если журналист неофициально берет деньги за статью, на него сразу навешивают ярлык «Продажный писака». От него отворачиваются коллеги. И это считается нормальным. Почему такие же моральные стандарты не действуют, скажем, в здравоохранении (да и в других сферах тоже)?
Сегодня много говорится о сложной демографической ситуации. Женщинам напоминают про их материнское предназначение, идет пропаганда семейных ценностей. Что делать, если, не дай Бог, родится ребенок с тяжелым недугом и где-то нужно будет искать миллионы на операции, лекарства, уход, реабилитационное оборудование, поездки по клиникам? Общественных благотворительных фондов на всех не хватает. Государственных квот на дорогостоящее лечение для всех нуждающихся тоже.
Национальное благосостояние – это абстракция? В чем оно измеряется? Какие есть планы? Хороши ли они? В чем будет выражаться эффект от их осуществления?
Здоровье ребенка – не абстракция, а конкретная, зримая цель.
На деньги Фонда национального благосостояния кто только не претендовал. Крупнейшие компании не прочь получить из него займы и периодически предпринимают такие попытки. Они считают себя вправе претендовать на часть национального богатства.
А родителям больных детей предлагается искать другие источники?
Ну чем не проект национального масштаба – лечить тяжелобольных детей на средства Фонда национального благосостояния? Какая же вменяемая семья откажется от деторождения, если будет не только слышать, но и видеть: «России важен каждый ребенок»? Да и люди вокруг удовлетворенно вздохнут: «Вон на какие хорошие дела национальные деньги тратятся!»