Туман впереди сгустился такой, что казался почти серым. По дороге почему-то припомнились слова одного бездомного, услышанные в пункте выдачи гуманитарной помощи. Подняв с обочины дареную одежду, он философски изрек: «Жить надо красиво!» А как это красиво? У Ксюши Собчак свое представление о красоте, у Полины Семеновны Илюхиной из села Ерахтур – свое. А нам сельских красот недостает. Едем за ними через туман, пока не проступают сквозь пелену контуры придорожной часовни.
•••
От Рязани до Ерахтура 160 км. Село, по нынешним временам, огромное, заброшенных домов немного. Газ, водопровод, почта, школа, небольшая больничка, клуб, магазины. Дороги очищены. У ерахтурцев принято в своих усадьбах иметь высокую живую ель – своеобразное родовое дерево. Еще в разговоре местные жители частенько прибавляют к словам окончание «ся». Вот и слышишь: «не захотелося, разгреблося, здеся, ругалися». Звучит довольно мелодично и ласкает слух. На вопрос «Что у вас здесь хорошего?» ерахтурцы обычно взмахивают рукой, указывая вдаль, и говорят «Вон какая у нас природа!».
•••
Через поле ходит к святому источнику Пророка Илии, что в двух километрах от Ерахтура, Полина Семеновна Илюхина. Ее многие в селе знают и с ней здороваются. Там, где сейчас родник, десять лет назад валялись автомобильные покрышки и любил останавливаться цыганский табор. Три жительницы села – Тамара Соломатина, Полина Илюхина и Вера Лунина – пришли сюда с граблями и освободили источник из заточения. Идею дать родничку вторую жизнь подала Полине Семеновне ее дочка. «Мы же здесь купались в детстве, помнишь?» – не раз говорила она маме.
«Прочистили мы родник, и как вода хлынет сразу!», – Полина Семеновна до сей поры говорит об этом случае очень эмоционально, как об одном из чудес, случившихся в ее жизни.
•••
На роднике в честь Пророка Илии теперь две часовни и купель. Набирая воду, знакомлюсь с водителем-дальнобойщиком Алексеем Викулиным. Едет из Липецкой в Кировскую область. Говорит, что его коллеги любят здесь останавливаться. Наберут канистры ключевой воды, постоят у озерца, отдохнут душой, перекрестятся на иконы, а то и свечу поставят в часовне. И в путь. Бывали случаи исцеления. О них узнал позже от самой Полины Семеновны.
•••
К ней многие ходят в дом – и поговорить, и за советом. Калитка открыта. На двери – изречение одного святого: «Боже, благослови того, кто входит в этот дом».
Стучит палочка по асфальту. В свои 87 лет Полина Семеновна ходит бодро, почти не опираясь на посох. Дорога до церкви Спаса Нерукотворного близкая, поэтому моя благостная спутница не успевает много рассказать о себе. Трудилась с детства, три класса образования, работала и в лесу, и счетоводом, и бухгалтером, и продавцом, и на кирпичном заводе.
– А в лесу кем, лесничим?
– Я валила лес. Ручными пилами валили дубья. Хотелося заработать. Мужчины на нас ругалися – больно много работаем. Они – курить, а мы скорее пилить. Учиться бедность не позволяла.
•••
Звонарем на колокольне служит бывший зоотехник развалившегося колхоза Никита Вороница, по национальности молдаванин. Легкий акцент придает его речи нездешний колорит. С высоты мне так и не удается разглядеть какие-нибудь производственные постройки или фермы. Нет их в округе. Только труба ерахтурского хлебозавода. Тоже бывшего. У Никиты своя философия, очень смахивающая на либеральную. «Нет старой системы. Перешли в другую. Каждый сам по себе. Раньше прибыль брали из колхоза и отправляли в центр. А потом оттуда – обратно в колхоз. Ты представляешь, какая работа! Зачем это нужно? Надо оставлять там, где производство. Можешь выпускать товар такой, чтобы его даже в Америке покупали, строй завод, живи, занимайся чем хочешь».
– Почему же в Ерахтуре не строят?
Никита не знает. Сверху не видно ни одного прохожего.
•••
Понятно, что каждый рассуждает со своей «колокольни». Но то, что работающих предприятий вокруг Ерахутра нет – факт. Работу не найти. Еще страшнее ее потерять. К примеру, заходит журналист в бюджетное учреждение. Ни с того ни с сего начинает вопросы задавать. Вдруг брякнешь ему что-то не то и получишь нагоняй от начальства? В местной амбулатории одна из работниц в белом халате попыталась даже отнять у меня диктофон. Наивная барышня. У журналистов есть принцип: «Камеру, микрофон и жену не отдам никому». А в амбулатории мне понравилось. Чисто, уютно, тепло, больных немного. Правда, и врачей собственных нет – только медсестры. Врачи приезжают по отдельному расписанию. Сегодня принимает стоматолог. Люди в очереди сидят спокойные, почти умиротворенные. Просят их тоже сфотографировать.
•••
Последний раз Полина Семеновна Илюхина была в местном Доме культуры год назад, 8 марта. И сейчас мы тоже решили туда сходить. Посмотреть, чем люди занимаются. Весело ли им там?
Из зрительного зала доносятся слова песни: «Я буду очень по тебе скучать…» На сцене у микрофона хозяйка клуба Татьяна Коннова. Испытывает усилитель звука, которому дал очередную жизнь сын Андрей.
– У меня же целый мешок старых резисторов и трансформаторов, – радуется умелец.
На сцене горят три лампочки и четвертая светит снизу. Зал на двести мест, покатый хлипкий пол, подтеки на стенах. Люстра не горит. Да и зачем она? Зажигает здесь Татьяна Николаевна, излучает радость, светится обаянием. Когда она говорит о нехватке расходных материалов, то по ее интонации кажется, будто клубу отгрузили технику уровня «Мосфильма». Это о чем говорит? Любит Коннова свою работу, хотя каждый день начинает с ведер – выносит воду, что через дырявую крышу просачивается.
– А вы послушайте, какая у нас акустика, вся область завидует. Шепотом скажешь – на последнем ряду услышат.
Мы проверили – так и есть. Уникальное сооружение. Сколько ему лет? Говорят, где-то в 30-х годах прошлого века построили. Именно тогда не очень дорожили памятью прошлого.
– Пойдемте, кое-что покажу, – предлагает истопник Николай Алексеевич Якшин. – Нам понадобятся фонарики.
Мы спускаемся в глубокие подвалы клуба. Световой луч выхватывает плиту у основания фундамента. Читаем надпись на сером камне: «Здесь похоронены крестьяне Касимовского села Ерахтура Емельян Лаврентьевич Ивашкин, скончался в 1871 г. 26 января на 67-м году его жизни, и Стефанида Федоровна Ивашкина, скончалась в 1882-м году 26 июня, 80-й год».
На другом камне выбито всего несколько слов: «Похоронен Микита Апраксин, 1881 год».
– Сюда свозили камни со старого кладбища, – объясняет завклубом. – Видимо, строителям новой жизни не хватало кирпичей. А могилы остались в другом месте.
Только кто их теперь найдет без надгробий?
Так и хочется воскликнуть с потаенной грустью Николая Васильевича Гоголя: «Эх, Емельян Лаврентьевич, думал ли ты, что и после смерти будешь держать село на своих мужицких плечах?»
•••
Если бы Татьяну Коннову 20 лет назад спросили, что значит – жить красиво, она наверняка сказала бы что-нибудь про зарплату. Она тогда жила в Казахстане. Но когда из 18 русских школ остались две, она переехала сюда. С тех пор представление о красивой жизни у нее изменилось. В ее понятии красота – это когда школьник забегает в клуб на часок, а остается в нем до вечера. И не скажешь почему – ведь в его распоряжении только старые карандаши, лоскутки, глина да скомканный пластилин, доставшийся по наследству из садика-интерната. Каждую мягкую игрушку, сделанную ребячьими руками, хочется погладить. У хозяйки клуба зарплата маленькая. У ее сына, тоже работающего здесь, еще меньше. А они поют!
•••
Мы отправляемся к Палычу. У него единственная в Ерахтуре сельскохозяйственная ферма, куда за молоком приезжают не только сельские покупатели, но и дачники – повозиться с телятами и овцой, сделать фото на память с коровой. «Солидный Палыч» оказался 22-летним студентом Рязанского агротехнологического университета и старшим сыном в семье, где пятеро детей. Владимир Барышников легко управляется с трактором, который приобрел на грант минсельхоза. Больше похож на энергичного городского парня и совсем не похож на замкнутого сельского работягу. Фермерство – это его осознанное решение. Нравятся ему простор, земля, постоянные хлопоты по хозяйству. Ежедневная круговерть, которая, словно сито, отсеивает всякую житейскую шелуху.
К нему на молочную ферму часто подбрасывают котов. Штук шесть разномастных разбойников вьются у наших ног. Некоторых усатых-полосатых потом забирают посетители. Такой вот естественный кот-кроссинг. Рядом с фермой каркас нового деревянного дома.
– Начинал его строить для себя, а сейчас засомневался. Не сделать ли мне дом гостевым, чтобы приезжим людям было где остановиться? – размышляет вслух Владимир.
Володя знает, как жить красиво. Он устраивает на своей улице праздники, выносит угощения – абсолютно бесплатно. На Масленицу к нему со всего села приходят – тут и обжорный ряд, и забавы. Вывеску «Хуторок у Палыча» Барышниковы еще не прикрепили к карнизу домика для животных. Застали их как раз за этим делом.
•••
Местные родники питают озеро Исток, про которое уже сложили легенды. Говорят, если зайти в ил поглубже, то проходят болезни суставов. Хозяйка клуба Татьяна Коннова, когда переехала из Казахстана, первым делом поехала к Истоку на велосипеде. Не было у нее тогда ни работы, ни здоровья, ни хорошего настроения. Стала она замечать, что чем больше проводит времени в воде и на берегу, тем легче ей по жизни. Вскоре она сбросила лишний вес и нашла любимую работу.
Про чудодейственную силу родника Ильи Пророка мне рассказала Полина Семеновна Илюхина: «Одного мужчину на родник привезли, он самостоятельно не ходил. И не верил, что омовение в купели ему поможет. Второй раз приехал уже сам. А когда в третий раз приехал и искупался в источнике, о болезни своей забыл». Были и другие чудеса.
•••
Полина Семеновна служит алтарницей в храме, принимает записочки от прихожан, следит за чистотой. Работает во Славу Божию, то есть без зарплаты. На прощание одаривает нас иконами и крестит с крыльца, едва слышно произнося молитвы. С ерахтурских елей серебристой пылью осыпается последний снег.