Режиссёр-постановщик – Эймунтас Някрошюс, при жизни причисленный к мировому театральному Олимпу. Он известен своими спектаклями по Чехову и Шекспиру, его имя – синоним высокого искусства.
Някрошюс – лауреат государственной премии Литовской ССР, Государственной премии СССР, международной премии Союза театров Европы «Новая театральная реальность в Европе», Государственной премии Российской Федерации, несколько раз – российской национальной премии «Золотая Маска». В 1992 году Союз театров Европы признал его лучшим режиссером континента.
И пусть «Идиота», представленного московской и петербургской публике в прошлом сезоне, некоторые критики не относят к лучшим произведениям мастера, каждый спектакль литовского «демиурга» – это событие. Три из четырёх московских критиков, опрошенных журналом «Театр» и интернет-порталом «Openspace.ru», включили «Идиота» в тройку главных впечатлений сезона 2009-2010 года, причем один поставил его на первое место.
К слову, в этот же список два критика включили и «Донку» театра «Сунил» (Швейцария), которую рязанцы также видели на сцене театра драмы – во время весеннего Чеховского фестиваля. Хотелось бы верить, что начатая в этом году традиция привозить в наш город лучшие мировые спектакли продолжится. Это здоровая альтернатива засилью гастролёров с халтурными антрепризными комедиями, главная приманка которых – раскрученные сериальные актёры.
У Някрошюса «медийных лиц» нет, и, может быть, поэтому зал нашей драмы не был заполнен до отказа, а многие ушли в первом же антракте. Впрочем, немного извиняет публику то, что спектакль длится пять часов и идёт на литовском языке (текстовый перевод даётся на табло сверху). Но абсолютному большинству зрителей – судя по напряжённой тишине в зале и бешеным овациям в финале – театральный язык Някрошюса, его прочтение Достоевского оказались интересны. И – никаких «трудностей перевода».
Конечно, многие сюжетные линии романа не вошли в театральную постановку – иначе спектакль шёл бы не пять часов, а много более. Но, несомненно, главные линии, важные идеи, ключевые сцены сохранены. Создается многоплановая, выпуклая картина, возникает целый мир – и в этом тоже заключается мастерство Някрошюса.
Что же заставило мастера сегодня взяться за сценическое переложение романа Фёдора Достоевского? Этого мы, конечно, не узнаем. Ясно одно: на сцене не было ни намёка на ложное «осовременивание», а в то же время история была – о нас с вами. Мятущиеся русские страстные души в мире денег и прагматизма, не знающие ни в чём удержу, поиски Бога в себе… Греховные чувства, истинная любовь и христианское сострадание…
«Градус» страстей в спектакле велик, Някрошюс создаёт некое поле эмоционального напряжения, которое захватывает и не отпускает. Весь актёрский ансамбль работает блестяще. Пять часов действа – и никаких «провисаний», усталости. Существование «на пределе» – и тончайшие нюансы мысли в глазах, «сценическая правда». В главных ролях – князя Мышкина, Настасьи Филипповны, Аглаи Епанчиной, Парфёна Рогожина и Гаврилы Иволгина – действительно молодые актёры. Здесь молодость играет свою роль – часто импульсивность героев, энергия, поступки идут от самой природы, а не продиктованы разумом.
При всей глубине повествования не возникает ощущения некоей рассудительной «тяжеловесности», «лжедостоевщины», в спектакле нашлось место и юмору. Конечно, за той лёгкостью, с которой Някрошюс рассыпает пригоршнями сценические метафоры, визуальные образы-находки, – не только талант режиссёра, но и кропотливая работа. Ведь символы – в предметах, мизансценах – здесь не менее важны, чем слова.
…Молотки на палках, привязанные нитями и стучащие, как дятлы. Бумажный кораблик в руках Петра I – его Величество Петербург. Бумажные кораблики в руках Мышкина, «плывущие» мимо двух приподнятых чемоданов – разведённых мостов. Нити, которыми опутана голова Настасьи Филипповны. Чёрные кресты, которые рисует себе на белой одежде Мышкин… Дыхание настоящего театра, в котором нет мелочей, есть свой язык и глубина.