И в наши дни, когда речь заходит о больших успехах в делах, далеких от сражений, можно услышать восторженное: «Брусиловский прорыв!». В истории Первой мировой войны, да и вообще – военной истории России генералу Алексею Брусилову была отведена особая роль. В 1916 году, когда в войсках уже проступали признаки разложения на пороге революции, а среди командного состава царили «упаднические настроения» и растерянность, генерал Алексей Брусилов блистательно провел наступательную операцию против австро-венгерских войск, всколыхнув на какое-то время Россию, подарив надежду на благоприятный исход Первой мировой. К сожалению, надежды оказались тщетными. Из-за несогласованных действий командующих фронтами, отсутствия единоначалия в армии, низкого морально-психологического духа войск и общего состояния вооруженных сил царской России большая военная удача вскоре превратилась в «Ковельскую мясорубку» – с огромным количеством жертв русских солдат. Однако генерал Брусилов навечно вошел в историю как выдающаяся личность, олицетворение лучших качеств военного человека, не падающего духом даже тогда, когда все вокруг трещит по швам, и готового до конца исполнять свой долг. Наверное, в этом и заключается для нас, далеких потомков, основное значение Брусиловского прорыва. Но какие еще исторические уроки мы должны извлечь сегодня из тех событий 100-летней давности? Об этом рассуждали эксперты в Доме общественных организаций на заседании «круглого стола», проведенного рязанским отделением Российского военно-исторического общества и министерством по делам территориальных образований и связям с общественными объединениями.
– Брусиловский прорыв, как и действия России в Первой мировой войне, в историографии получили неоднозначную трактовку, – поделился своим мнением с «РВ» профессор кафедры истории России РГУ им. С.А. Есенина Игорь Гребенкин. – С одной стороны, это блестящая победа русского оружия, с другой – победа не реализованная, не приведшая к ожидаемым результатам. И произошло это не по чьей-то злой воле, а в силу стечения исторических обстоятельств. Выводы однозначные сделать нельзя. Но в общем и целом они тривиальны. Те международные и политические задачи, которые выдвигало руководство страны, должны были опираться на реальность. Они всегда должны быть четко взвешены и реализуемы.
Среди выступавших за «круглым столом» – проректор РГУ им. С.А. Есенина Василий Страхов, командир Рязанского парашютно-десантного полка в 1994–1996 годах, автор книг по военной истории России Василий Серебряков, профессоры РГУ Игорь Гребенкин и Ольга Воронова, секретарь Рязанского православного исторического общества Николай Булычев.
– Любой боевой опыт бесценен, а история Брусиловского прорыва имеет большое значение как в стратегическом, так и в оперативном масштабе, – комментирует Василий Серебряков, командовавший Рязанским парашютно-десантным полком в 1994–1996 годах. – Впервые в истории наступательных операций удар наносился сразу на нескольких участках, что привело противника в замешательство. Четыре армии атаковали плюс корпуса, итого 13 участков наступления, и австро-венгры не знали, куда перебрасывать основные силы, как эффективно использовать резервы. Несмотря на то что юго-западному фронту под командованием Брусилова отводилась второстепенная роль в общем сражении, именно он предпринял активное наступление, потому что был единственным военачальником, уверенным в успехе. Остальные командиры пребывали в нерешительности. Ошибки были допущены не Брусиловым, а ставкой Верховного главнокомандующего. Были серьезные стратегические просчеты в руководстве русской армией.
– Опыт Брусиловского прорыва изучается в военных вузах?
– Когда я был курсантом военного училища, мы эту операцию не изучали. В военной академии изучали довольно поверхностно. У нас вообще опыт боевых действий анализируется слабо. Даже опыт недавних войн и операций – афганской, чеченской – не получил достаточной теоретической разработки, на мой взгляд. Нам надо еще учиться извлекать уроки из нашей истории.