Переживших войну с фашистами с каждым годом становится все меньше и меньше. Отыскать героев для статьи мне помогли сотрудники Рязанского музея ВДВ, которые посоветовали навестить семью Валентина Ваганова.
– В двенадцать приедете? Хорошо, будем ждать, – сказал офицер ВДВ в отставке, ветеран Великой Отечественной войны по телефону.
Оказалось, что на всякий случай пожилой человек в мундире встал «на караул» на час раньше договоренного времени.
Валентин Яковлевич и его жена Екатерина, нарядные, до мурашек трогательные, накрыли стол. Они готовились рассказать каждый свою историю, еще раз пережить боль войны и радость Победы.
Маленький охотник убежал на войну
– Я родился 27 сентября 1925 года в хакасском поселке Ефремкино Красноярского края, – начал рассказ Валентин Ваганов. – Это чудесный край, где каждый мальчишка с юных лет настоящий охотник и рыболов. Мы умели ориентироваться в лесу, по сломанным веткам и мокрой листве обнаруживать дичь, неслышно подходить, метко стрелять. Никто из нас не мог предположить, что эти навыки когда-нибудь пригодятся в борьбе за жизнь.
С началом войны лесные игры для детей из Ефремкина закончились. Школьники стали больше работать в колхозе, заменяя старших, порой вместо школы отправляясь в поле. Работы было много, но шустрым мальчишкам казалось, что в бою рядом с отцами и старшими братьями от них больше будет толка. Подростки убегали в партизаны или приписывали себе года в военкомате. Так было и с ним, 17-летним Валентином.
– 8 марта 1944 года я, в то время учащийся восьмого класса, должен был пройти обычную медкомиссию в Ширском военкомате. Отправляясь в поселок Ширу, я уже решил, что убегу на войну, – рассказывает Валентин Ваганов. – Помешать мне никто не мог – отец был на фронте, мать работала в колхозе. Я собрал рюкзак с едой, взял снимки хакасских мест, которые когда-то делал детским фотоаппаратом «Школьник», зубную щетку, ножик, еще что-то по мелочи. Написал записку: «Мама, я ушел на войну», привязал своего верного пса и ушел.
Валентин Яковлевич и два хакаса-ровесника одолели 42 км до Ширы к закату дня. В час ночи пришел заместитель военного комиссара и спросил:
– Есть ли среди вас те, кому уже 18, кто уже успел закончить школу и хочет поехать в военное училище?
– Есть, – не моргнув, ответил Валентин.
– Есть, – ничего не поняв, повторили хакасы, у которых было максимум 4 класса образования.
Через час все новобранцы уже ехали в поезде Абакан–Москва, потом из Томска в северном направлении – до станции Аcино, где было сформировано новое Аcиновское военно-пехотное училище.
Из новобранца – в старшие сержанты
По словам ветерана, будущие пехотинцы приехали в училище с разных концов Союза. Народ разношерстный, были и шалопаи.
– Помню, ожидаем, когда нам форму дадут, вдруг, чувствую, рюкзак мой едет по стене наверх сам по себе. Я не понимаю, что происходит, вокруг все смеются, – вспоминает Валентин Яковлевич. – Оказалось, что ранее прибывшие парни с помощью рыболовной лески и крючка выуживали у новичков провизию. Так я остался без рюкзака и без еды…
Началась учеба, и бывшие озорники поняли, что всем придется идти плечом к плечу и есть из одного котелка. Однажды ночью Валентин проснулся по тревоге. Большую группу курсантов срочно отправили в район Курской битвы. Оставшиеся 12 ребят должны были руководить следующим пополнением. Валентина за успехи в учебе даже назначили старшим сержантом. Он тогда даже сфотографировался и матери первую весточку послал с фотографией и подписью «твой сержант».
Однако новоиспеченные сержанты пополнения так и не дождались, их в срочном порядке направили на Орловско-Курскую дугу, где шли кровопролитные бои. Потери были огромные: миллион убитых советских солдат и 650 тысяч немцев, бесчисленное количество раненых.
– Я оказался в составе 77-й гвардейской дивизии, – вспоминает Валентин Ваганов. – Нам предстоял 700-километровый марш-бросок к Днепру и его форсирование. На протяжении всего высокого берега Днепра, его западной части, так называемой голубой ленты, стояли немцы, выстроив укрепленные доты, дзоты. Нашим войскам предстояло переплыть на охраняемый берег и захватить рубеж. Мне дали метровый обрубок дерева со вбитыми гвоздями и петлей. На него вешалось оружие и одежда. В штанах выворачивались карманы, чтобы в них не заливалась вода.
Форсирование проходило почти вслепую: сверху град пуль, снизу брызги воды. Ценой невероятных усилий и огромных потерь неприступный западный берег был взят.
Успешная разведка
Вспоминая этапы войны и сражения, Валентин Яковлевич рассказывает, что за освобождение Чернигова дивизии, в которой он служил, было присвоено наименование «Черниговская». А сержанта из Хакасии в тот период прозвали охочим до меда.
– Когда город освободили, я встретил знакомого парня из другой дивизии. Ему повезло найти подземный склад, который немцы использовали как холодильник – держали в нем сало. Знакомый угостил меня, но я не ем сало, поэтому обменял его на банку чудесного липового меда. Хотел своих угостить, но донести банку до места сразу не удалось – начался обстрел вражеской авиации. С первых дней на войне я выучил науку: во время бомбежки надо прыгать в воронку от бомбы. По одному и тому же месту сверху не бомбили. Вот я и прыгнул. Кругом все свистит, взрывается, а я сухарь макаю в сладкое лакомство и ем. Кто-то из командования меня случайно увидел и потом со смехом рассказывал: «Представляете, идет обстрел, заглядываю в ров, а там Ваганов мед ест».
После небольшой паузы ветеран скромно рассказывает о другом своем поступке, который вошел в историю Черниговской дивизии при освобождении белорусских деревень Галки и Асаревичи. Успеху операции в этих населенных пунктах способствовала работа разведгруппы, в которую включили и пехотинца Ваганова.
Еще перед операцией молодой боец подружился с опытным разведчиком – Василием. Он научил Василия по обломанным веткам и по сухим участкам листвы узнавать, в какую сторону прошел немец, просил его спрятаться, а сам его всегда находил и потом объяснял, что того выдало.
– Василий меня уважал и даже обещал сделать разведчиком. Такой случай подвернулся. Нужно было попасть в тыл к врагу, открыть огонь, тем самым обеспечить «окно», чтобы наши боевые подразделения могли соединиться, – объясняет Валентин Ваганов. – В деревне жили власовцы, которые ненавидели нас больше, чем фрицы. Нарваться на них не хотелось. Нам удалось пробраться незамеченными в их расположение и быстро провести боевую операцию. Тогда мы взяли много пленных. Когда их вели, кто-то из наших бойцов вдруг выстрелил без команды. Оказалось, солдат из Украины узнал среди власовцев своего брата…
Под Асаревичами Валентин Ваганов был тяжело ранен. Его отправили лечиться в госпиталь, в город Ефремов.
Дорогами судьбы
Ранение хоть и было сквозным, но задело важные нервы. Валентин Яковлевич «кочевал» из одного госпиталя в другой.
В 1944 году, находясь на реабилитации в Польше, он передавал молодым призывникам опыт. Здесь Валентин Ваганов получил предписание ехать на обучение в Рязанское пехотное училище.
Вспоминает, как в начале мая 1945 года организовывал строительство палаток в Сельцах. Вдруг в домике офицеров запахло дымом. Из загоревшегося здания послышались крики «Ура!». Оказалось, это офицеры, узнав о Победе, начали буйно отмечать это событие…
Валентин Ваганов рассказывал, как стал десантником, как первый раз прыгнул с парашютом, как за отличную спортивную подготовку его отправили в спортвзвод, как уехал на повышение квалификации в Ленинград и встретил на танцах свою будущую жену.
Я внимательно слушала, все эпизоды важные, и жаль, что их не уместишь в рамках одной статьи. Но, как в фильме про войну, который смотришь и всегда ожидаешь важную встречу – с мамой.
– Мы встретились в июне 1945 года, когда мне дали отпуск. До этого я писал письма с фронта, из госпиталя, – рассказывает Валентин Ваганов. – Пришел весь пыльный, автобусов ведь не было. Все 42 километра шел без остановки. Помню, сначала в поле встретил женщин из деревни.
– Кто идет? – окликнули меня, и кто-то сам же ответил:
– Ваганов идет.
Мать не сразу узнала сына. Она стояла около дома с тазиком.
– Мама, ты меня не узнаешь?
Она чуть пошатнулась и уронила свою ношу. В этот же день он встретился с отцом, комиссованным с фронта по ранению. Много было слез, разговоров. Валентина не дождался только любимый пес Букет. Все голодное военное время лайка спасала мать, воруя у охотников подранков…
Сколько лет прошло, а память не отпускает
Всю беседу поддерживала своего мужа Екатерина Васильевна, которая знает все его жизнеописания наизусть. Она уточняла что-то или просила его вспомнить тот или иной эпизод. А потом я ее спросила, а какой она помнит войну?
Пожилая женщина начала сбивчиво говорить, нервничать, вспоминая о том, как их семье удалось вырваться из блокадного Ленинграда. В лесу их поймали фашисты и в качестве рабочей силы угнали под Псков. Рассказала, как после каждой очередной победы на фронте Красной Армии пленных выстраивали и наугад расстреливали. Условия были жуткие, спали на досках штабелями. Если немцам было нужно кого-то найти, они, не церемонясь, шли по телам живых людей, среди которых было много детей. Вспоминала, как голодали, болели тифом, как ее старшему брату удалось убежать к партизанам, как дождались освобождения.
Я извинилась, что мне пришлось разворошить страшные воспоминания Екатерины Васильевны.
– Ничего, это всегда больно рассказывать, но я понимаю: такие истории должны оставаться в памяти, потому что такое не должно повторяться, – заключила Екатерина Васильевна.
Вера Холодная