Мы привыкли сравнивать жизненные условия пожилых людей в нашей стране с положением их ровесников в Европе или в США. Жизнерадостные европейские старики и старушки, путешествующие по всему свету, – вечный предмет зависти наших пенсионеров. Им так не жить. И продолжительность жизни у нас не столь велика, как в Европе или в Китае, например. И жизненный комфорт многих стариков, мягко говоря, не дотягивает до уровня развитых стран.
Но если присмотреться к ситуации внимательнее, прислушаться к мнению науки, окажется, что проблемы пожилого населения в России мало отличаются от тех, которые приходится преодолевать их сверстникам за рубежом. Недавно ВЦИОМ предложил нам для использования статью профессора социологии из Британии Сары Арбер о роли семейного статуса пожилых людей в период их старения. Это о том, как семейное положение стариков помогает или мешает им в период жизненного заката.
Я внимательно прочитала эти 15 страничек плотного компьютерного текста и убедилась в том, что все мы – одинаковые, и в старости столкнемся с теми же проблемами, что и в Великобритании, Бразилии, Эстонии или Бангладеше. И сходство это состоит в том, что общество практически повсюду стареет. Количество людей пожилого возраста в разных странах, на разных континентах растет, и это, как ни странно, становится социальной проблемой.
Этому многое способствует. Во-первых, активизируется международная миграция молодежи и людей среднего возраста из страны в страну. Наблюдается и другой процесс, характерный для стран с активно развивающейся экономикой (Китая, Индии, Мексики) – миграция из сельской местности в города. Разве нам это не знакомо? В результате старики остаются в деревне, наедине со своими проблемами. В Китае в 2005 году 147 млн. человек переселилось из деревни в города. И у нас урбанизация продолжается, хотя государство пытается создавать условия на селе для молодежи.
Второй фактор, влияющий на положение пожилых людей в семье, – все более растущая занятость женщин. Они работают полный рабочий день, полную рабочую неделю и даже во время декретного отпуска. Так происходит, например, в странах Северной Европы. Кто в таких условиях должен ухаживать за детьми и стариками? Пути здесь два: либо делать это силами семьи, либо этим должно заниматься государство через службы социальной помощи. У нас ведь тоже сталкиваются с подобной проблемой. Как правило, решение ее берет на себя государство и строит детские сады и дома-интернаты для престарелых. Либо эти заботы берет на себя семья, хотя, например, в уходе за больными пожилыми людьми нам зачастую не хватает квалификации. А раньше эту работу выполняла женщина-домохозяйка с присущим ей блеском.
Проблема третья – разрушение многопоколенной семьи. Уже и в традиционном Китае только пятая часть пожилых людей живет в семьях из трех поколений – дети, родители, бабушки и дедушки. Да и у нас все больше пожилых людей живут отдельно от молодых родственников. Хорошо это или плохо? Как об этом ни суди, но это реальность: семьи дробятся, предпочитают самостоятельность и независимость от родителей, да и что греха таить – от детей. Бабушки не стремятся нянчиться с внукам, внуки не находят времени и сил, чтобы ухаживать за стареющими бабушками и дедушками. Обрываются связи, мы свыкаемся с одиночеством. Но наступает момент, когда старикам остро необходима помощь. И тут ничего не остается, кроме как читать предыдущий абзац и рассчитывать на помощь либо социальных служб, либо брать эти заботы на себя, помятуя о том, что сами мы тоже когда-нибудь состаримся и нам потребуется помощь молодых. В Великобритании, Европе и Северной Америке лишь незначительная часть людей старшего возраста проживает вместе с совершеннолетними детьми. Как следствие, если наступает одиночество, старики вынуждены рассчитывать на социальную службу, или наемную сиделку, или на помощь родственников. Даже в богатых странах средств государственного социального обеспечения не хватает, приходится пожилым людям рассчитывать на помощь детей.
И, наконец, четвертая проблема – снижение рождаемости. Вы скажете, какое это имеет отношение к людям пожилого возраста? Самое прямое. В Китае, например, более 30 лет проводилась политика «одна семья – один ребенок». В результате этот ребенок вырастает и вступает в брак с другим «единственным ребенком». А потом наступает момент, когда эти двое должны заботиться о четверых пожилых людях – своих родителях. Возникает перегруженная сверху семья с большим количеством бабушек и дедушек, а не внуков. А раньше все было наоборот.
А еще общество столкнулось с массовой бездетностью. В той же Великобритании примерно каждая третья женщина в возрасте 35 лет не имеет детей, что может привести к модели так называемой усеченной семьи, в которой отсутствуют младшие поколения. Кого-то это вполне устраивает, но это не может устраивать государство и общество. Не случайно мы сегодня стараемся всячески пропагандировать семью с детьми, чтобы в обозримом будущем не рассчитывать на миграционные потоки из-за рубежа. Они не компенсируют сыновней любви и дочерней заботы в старости. В семьях, где никогда не было детей или единственный ребенок умер раньше своих родителей, проблему ухода за стариками тоже решить нелегко – государству и родственникам. А уж если дети или родственники живут на большом расстоянии от стариков, возникает так называема брешь в заботе для старшего поколения.
Если говорить о финансовых взаимоотношениях между разными поколениями в семье, то в разных странах и обществах они складываются по-разному. В богатой Европе и Америке финансовые потоки идут от старшего поколения к младшему – оплата обучения внуков, покупка жилья, наследование. В развивающихся, небогатых странах большинство пожилых людей не получают пенсий, живут за счет собственных хозяйств, сбережений. А если нет и этого, приходится рассчитывать на младших родственников. В странах с высокой транснациональной миграцией взрослые дети регулярно отправляют переводы родителям, проживающим в сельской местности.
Хорошо знакомое нам в России явление – феминизация старости. Женщины живут дольше мужчин. Причем Россия, наряду с Эстонией и Республикой Беларусь, относится к числу стран со значительной разницей в продолжительности жизни мужчин и женщин. Она составляет 12 лет. Самая незначительная разница в странах Азии и Африки – от полутора до трех лет. В благополучных европейских странах она составляет от 4 до 8 лет. Так что мы здесь ближе к европейцам. Почти во всех обществах доля женщин по отношению к мужчинам увеличивается с возрастом. В Европе в возрасте 65 лет женщин на 30-50% больше, чем мужчин. И с возрастом этот «избыток» женщин только увеличивается. В России и Эстонии женщин в возрасте 70 лет в два раза больше, чем мужчин, к возрасту 86-89 лет женщин становится больше в четыре раза. Беда в том, что это, как правило, одинокие женщины. С возрастом значительная часть женщин старшего возраста становятся вдовами. Разведенные или овдовевшие мужчины чаще вступают во второй брак, в том числе и в более позднем возрасте. Мужчин в пожилом возрасте значительно меньше, чем женщин. Таким образом, получается, что среди тех, кто в старости нуждается в социальной помощи, основную группу составляют не просто женщины, а вдовы. Их проблемы особенно велики в странах с неразвитой социальной системой и там, где государство не может себе позволить увеличивать расходы на социальную поддержку населения. А таких стран довольно много. И Россия не из их числа.
Статья британского социолога дает нам понять, что увеличение продолжительности жизни человека – это не только большое достижение, но и большая проблема. России, в которой продолжительность жизни растет, надо быть готовой к решению такого рода проблем.