«Скажите, где тут бассейн», – обратилась ко мне на улице пожилая женщина, ведя за руку мальчика – видимо, внука. Я вспомнила довольно объемное здание, мимо которого только что прошла и которое было увенчано огромным, но непонятным для меня латинским названием, и – пожала плечами. Бабушка с внуком, озирая улицу, отправилась дальше.
Когда это у нас завелось? В начале 90-х, с появлением малиновых пиджаков на плечах и золотых цепей на шее? Или гораздо раньше?.. Потому одна заботливая маменька учила своего дурачка-сына Мишеньку Бальзаминова, что, если он хочет показаться образованным и культурным, вместо того, чтобы сказать: «Я хочу прогуляться», надо прибегнуть к выражению: «Я намерен сделать променаж»? Или еще раньше – во времена Пушкина?.. Оттого в литературном обществе тогда очень взволнованно обсуждалась тема присутствия в русском языке всякого рода полезных и неполезных заимствований.
Сегодня эта тема весьма и весьма актуальна – настолько, что член Общественной палаты, председатель исполкома Ассоциации учителей русского языка и литературы Роман Дощинский выступил с инициативой создать так называемую «лингвистическую полицию», которая следила бы за чистотой русского языка (препятствовала распространению латиницы в названиях, рекламе, на вывесках, запрещала неуместное использование заимствованных слов). «Литературной газете», из которой я об этом узнала, идея Р. Дощинского понравилась. А вот некоторые другие издания и сайты отреагировали иначе.
Дело в том, что автор инициативы (сославшись, кстати, на пример демократичной и «цивилизованной» Франции) предложил пересмотреть закон о государственном языке, так как пункты об охране литературных норм в нем не прописаны.
Несогласные с этим успокаивают, что наш язык сам все отрегулирует, все прекрасно усвоит и переварит, оставаясь великим и могучим. Когда разговор переключается на грамотность, возражающие совершенно резонно говорят, что полицейскими методами вопрос решить почти невозможно (все-таки «почти»? – Т.Б.)… Очень симпатичным мне показалось мнение, что надо уметь находить русские слова, в том числе в разных областях специальной терминологии, в частности в компьютерной. Вот когда мы будем таким образом настроены, станем создавать собственные слова, вот тогда в нашем Отечестве, наверное, многое наладится.
И уж совсем тонко-тонко, глубоко-глубоко: «Грамотность – это качество личности, как доброта и вежливость».
В общем, дальше в лес – больше дров, то бишь слов, слов… И все они, скорее всего, уйдут в пар, в дым, в никуда. И ничего не изменится.
А ведь иногда меняется, когда берутся за дело конкретно. В 2008 году мне довелось побывать в Москве, в российском Министерстве образования. Там было мероприятие на тему, в частности, о сбережении родного языка. И каким оно показалось ненужным и никчемным, когда мы, журналисты, возвращаясь из министерства в гостиницу, видели московские улицы, сплошь огороженные рекламными щитами с латиницей и с пресловутыми заимствованными словами.
Теперь, как нам говорят и показывают, в Москве иначе: и дышать легче стало, и в гораздо большей мере, наверное, говорить хочется русскими словами.
Перед началом этого учебного года в материале о том, как учить, образовывать нашу молодежь, ответственный секретарь областного отделения Союза писателей России Р.Н. Купавская предложила рязанским учителям-словесникам: «Давайте попросим нашу городскую Думу, чтобы она каким-то образом навела порядок с иностранными обозначениями на вывесках, в которых нет абсолютно никакой необходимости».
Предложение остается в силе. Надо, в конце концов, начать. Или начать?