В науке о литературе есениноведение – как недавно спущенный на воду корабль, над которым время от времени поднимается пушкинский вопрос: «Куда ж нам плыть?»
Конечно, есенинские центры в ИМЛИ РАН, Рязанском госуниверситете, музей поэта в Константинове задали курс современному есениноведению – по крайней мере, на энное количество лет вперёд. Но Есенин – настолько сложная, многогранная личность, линия его жизни настолько взрывная, что у есениноведов постоянно возникают новые проблемы. В том числе и на таком направлении, как «Есенин и его окружение».
На первый взгляд может показаться, что здесь особых сложностей нет – ведь это не анализ есенинских произведений, не проникновение в глубины его творчества. Здесь всё вроде бы на поверхности – родные и близкие поэта, его односельчане, друзья, женщины, которых он любил и которые любили его, литературная богема... И здесь же «белые пятна», пробелы в биографии. Понятно, что может появиться – и появляется! – соблазн легко «засветиться» рядом с великим. А это приводит к домыслам, к примитиву «Аз да буки – вот и все науки», да и чего там особо мудрствовать: «окружение» – это не столь уж существенно.
Хорошо, что есть литературные силы, которые действительно«работают на Есенина», воссоздавая его поэтический и жизненный мир. А это невозможно без людей, окружавших поэта, без литературной среды, которая, без сомнения, влияла на него и на которую влиял он.
В журнале «Современное есениноведение» (издаётся в РГУ, 2010/15) опубликованы эксклюзивные материалы из личного архива известного английского слависта, есениноведа, профессора Бристольского университета Гордона Маквея. Публикация называется – «Александр Кусиков: биографические материалы и иконография».
Думаю, не очень ошибусь, если скажу: сегодня имя Кусикова мало кому, кроме специалистов, что-либо говорит. Вроде был у Есенина такой знакомый, ходил за ним по Берлину с гитарой (из нелицеприятных воспоминаний Горького).
Обидно за Есенина – получается, что знался непонятно с кем. Обидно и за «человека с гитарой». Гордон Маквей напомнил, что Александр Кусиков был заметной фигурой в поэзии 20-х годов XX столетия, входил в«руководящую четвёрку» имажинистов (Кусиков, Есенин, Мариенгоф, Шершеневич), с ним, когда он уехал за границу, вели переписку Брюсов, Бальмонт... И сам Гордон Маквей обменивался с ним письмами, встречался с ним и говорит о нём как о человеке сложной судьбы, талантливом поэте.
Слышу звон бубенцов издалёка –
Это тройки знакомый разбег,
А вокруг расстелился широко
Белым саваном искристый снег...
Это Кусиков. Бубенцы его тройки звучат и поныне.
А что нам известно, например, о детях Есенина? Лишь совсем (по историческим-то меркам) недавно стала появляться кое-какая информация о судьбе детей поэта, обстановке, в которой жили они, и, собственно, жила всястрана.
В этом плане ценность представляют труды есениноведа Сергея Зинина из Узбекистана. Они о дочери поэта Татьяне Сергеевне Есениной – талантливой журналистке и писательнице (с 1942 и до своей кончины в 1992 году жила в Ташкенте). Татьяна Сергеевна много сделала для сохранения в Узбекистане памяти о своём отце, для организации его музея в Ташкенте, вела переписку с российскими и зарубежными есениноведами, с тем же Гордоном Маквеем. Дорожила встречами с рязанцами.
Об этом можно прочитать в статье Сергея Зинина в «Современном есениноведении» (2008/9), в которой запечатлён интересный эпизод. Приехал к Татьяне Сергеевне журналист из Скопина В.Абаньшин, вручил ей сувенир – произведения знаменитой скопинской керамики... Говорили долго и о многом, но более всего – о поэзии. «При встрече хозяйка высказала своё мнение о подаренном ей сборнике Андрея Вознесенского... Они вспоминали Николая Рубцова, обсуждали стихи рязанца Евгения Маркина...»
В последнее время в Узбекистане вышло несколько работ о Татьяне Сергеевне Есениной. Её памяти посвящен специальный стенд в музее Есенина в Ташкенте. В Узбекистане знают, кто она, Татьяна – дочь Сергея.
А у нас в Рязани долго не знали, кто он, Александр Никитич – отец Сергея. Правда, он присутствует в воспоминаниях сестёр поэта, его односельчан, друзей Есенина, например, в «Романе без вранья» Анатолия Мариенгофа. Но, обрывочные, противоречивые, разбросанные по разным годам и разным изданиям, эти воспоминания не давали целостного представления о личности Александра Никитича Есенина, его роли в судьбе сына – будущего великого поэта. Даже в Собрании сочинений С.Есенина в шести томах об отце поэта – ни слова. Явный пробел в жизнеописании Есенина.
Юрий Блудов решил исправить такое положение дел. Он занимается историческим краеведением. И более всего – есениноведением. Входит в состав рабочей группы, которая готовит издание уникальнейшей Есенинской энциклопедии. Автор исследования «Сергей Есенин в городе Рязани». Как пишет в предисловии к этой книге руководитель Есенинского научного центра РГУ профессор Ольга Воронова, книга «представляет серьёзный научный и практический интерес».
Юрий Блудов относится к тому типу исследователей, которые, как правило, разрабатывают серьёзные «сюжеты». А то ведь есть, как говорил Высоцкий, «товарищи учёные, доценты с кандидатами», берущиеся за вещи незначительные, не представляющие интереса ни для кого.
По этому поводу у Александра Иванова была пародия, герой которой«писал диссертацию, тема интереснейшая, исторический казус, вернее, парадокс – жил ли денщик генерал-аншефа Дурново Никифор в октябре-ноябре 1913 с кухаркой Грушей, а если не жил, то откуда у Груши в самый канун первой империалистической ребёнок...» Пародия из сборника, выпущенного в издательстве «Правда» в 1978 году. А тогда это было не стакан газировки с сиропом выпить.
Да и сегодня написать и издать книгу, большую ли, маленькую, – событие, если иметь в виду хорошую книгу. Юрий Блудов её написал. Книга называется «Сельский интеллигент: штрихи к портрету и биографии отца С. А. Есенина – Александра Никитича Есенина».
Автору представляется важным всё: где родился, крестился, как женился его герой, почему у Есениных было в Константинове прозвище«монахи», как 12-летним ребёнком оказался Александр Никитич в Москве, в мясной лавке купца Крылова, где и дослужился до старшего приказчика. И почему спустя много лет вернулся в Константиново и какую связь поддерживал с сыном Сергеем...
А характер Александра Никитича? Многие воспоминания подсказывают, что по натуре своей это был мягкий, деликатный, интеллигентный человек, в детстве пел в церковном хоре, придерживался послушания, библейских заповедей...
Заботился ли о сыне? «Да», убежден автор книги. Когда Сергей закончил Константиновское земское четырёхклассное училище (а он его закончил с похвальным листом), отец не отправил его, как другие родители своих детей, на заработки. Отец отправил его в Спас-Клепики – в учительскую школу.
«Особо необходимо отметить, – пишет Юрий Блудов, – что без постоянной материальной поддержки Александра Никитича из Москвы не состоялась бы учёба сына в Спас-Клепиковской второклассной учительской школе, не было бы возможности вообще мечтать о продолжении какого-либо образования. А как следствие этого – был бы Сергей Есенин обычным человеком, вряд ли задумывался бы о профессиональной поэтической карьере, а озаботился бы тем, как повседневно добывать себе хлеб насущный, как и другие его сверстники-односельчане».
Конечно, сегодня это не кажется особым родительским благодеянием: сегодня всяк посылает своё чадо в вуз и выкладывает деньги за его обучение. Но в те времена поступок Александра Никитича Есенина был редкостью.
Да, отец с сыном, случалось, конфликтовали. Да, в семье Есениных были сложные, порой драматические взаимоотношения между отцом и матерью. Юрий Блудов не обходит столь тяжёлую тему, но старается сделать это тактично, деликатно. А главное – стремится показать, что, несмотря на всю разность жизненных сфер, в которых довелось им пребывать, отец и сын были родными не только по крови, но и по духу.
Предисловие к новой книге Юрия Блудова, сделанное известным рязанским поэтом, лауреатом Всероссийской есенинской премии Борисом Жаворонковым, заканчивается словами: «...его источниковедческая, широко аргументированная работа читается с тем захватывающим интересом, с которым читается талантливое художественное произведение».
Автор предисловия ничуть не льстит автору книги.