Несмотря на существующие ныне трудности с обеспечением жильем детей-сирот, за последние годы при содействии Рязанского областного отделения Российского детского фонда в судебном порядке удалось восстановить право на получение собственного «угла» некоторым бывшим воспитанникам детских домов, кто по возрасту не может уже находиться в статусе сироты. С председателем правления рязанского отделения детфонда Людмилой Николаевной Пахольченко мы решили побывать у трех из этих счастливцев.
Судьба сиротская
Трое новоселов живут «в кучке» в многоэтажном доме одного из рязанских микрорайонов-новостроек, «раскрашенных» по нынешней моде в желто-розово-голубые тона. Входим в подъезд, радуясь тому, как здесь нарядно и чистенько, взмываем на лифте на одиннадцатый этаж… И на лестничной площадке сразу встречаем одного из тех, с кем назначена встреча, – Виталием (все имена героев этой корреспонденции изменены), который сосредоточенно копается в дверном замке.
Порог своей «однушки» ныне 34-летний Виталий впервые переступил два с половиной года назад. Что было до этого? Рождение в Рязани, лишение отца с матерью родительских прав и – поселок Елатьма с его сиротскими учреждениями, где он рос, учился, получал профессию строителя. Не без гордости рассказывает, как после окончания профтехучилища строил в Елатьме дома дачникам, чем неплохо зарабатывал. Жил он в училищном общежитии, постоянной прописки нигде не имел и потому на лучшую жизнь претендовать не мог.
В таком положении находился не только он, и нельзя сказать, что это никого не волновало. В администрации Рязани появилась идея: прописать рязанских сирот в областном центре и поставить их здесь же в очередь на получение жилья. Виталий такую прописку получил, на очередь встал, но она поражала своей длиной, и надежды были минимальными.
Вскоре подоспел федеральный закон, по которому выпускникам сиротских учебных заведений по достижении ими 18 лет надлежало без проволочек предоставлять квартиры, и в первые после этого годы на молодых людей, можно сказать, пролился «золотой дождь». Одним из них оказался знакомый Виталию по Елатьме парень, у которого он стал часто гостить в новой квартире.
Детфонд идет на помощь
При упоминании об этом парне Людмила Николаевна тяжело вздыхает и сокрушенно качает головой: «Продал он потом свою новую квартиру, все деньги за нее промотал-пропил и теперь живет, где придется. Вот так иногда случается». Многих елатомских сирот она знала и знает. Знакомство это главным образом обусловлено тем, что, имея возможность привлечь на общественных началах хорошего адвоката, сотрудники фонда взялись через суд решать квартирный вопрос тех «давних» детдомовцев, чей «поезд», как принято было считать, ушел.
Таким путем была выиграна квартира Виталия, а в этом году – его соседки по этажу Ольги. А раньше этих ребят на том же этаже обзавелась жильем елатомская выпускница Наталья, которая старше их лет на десять. Из-за давности выпуска, а следовательно, и сбора разного рода документов рассмотрение ее жилищного вопроса очень затянулось, но результат оказался хорошим. Наталья теперь, как и еще один «первопроходец» в восстановлении своих жилищных прав – Иван, стали добровольцами квартирного движения бывших детдомовцев, помогая сотрудникам детского фонда и всячески мобилизуя самих сирот, многие из которых активностью не отличаются.
С Натальей нам встретиться не довелось, зато Ольга познакомила с пришедшей к ней в гости бывшей одноклассницей и подругой Людмилой, которой по решению суда также предстоит скоро получить жилье.
Картина с видом осени
У Ольги тоже, естественно, «однушка», но какие, смотрю с завистью, у нее просторные прихожая и кухня!... Рачительная хозяйка просто летает по своим апартаментам, показывая нам новые холодильник, стиральную машину, телевизор. Работа у Ольги трудная, в буквальном смысле пыльная, зато зарплата хорошая и планы – ослепительные: «Люстра у меня будет такая, шторы на окнах такие, а здесь повешу картину с видом золотой осени – очень люблю эту пору».
Виталий нам прежде всего пожаловался, что ключ в двери уже не в первый раз заедает, надо будет, видимо, его заменить. Вообще, в его квартире несколько «точек ремонта», к которым моя спутница, памятуя о «нестандартном» подходе некоторых сирот к своему жилью, присматривается сначала настороженно. Виталий тоже может иногда проявить себя «не стандартно» (мне рассказывали, как на заседание суда он явился в майке, шортах и сланцах), но в данном случае его поведение вполне соотносилось с ролью настоящего хозяина, мужчины, которого заботит налаженность быта своей семьи: в квартире он живет не один, а с миловидной гражданской женой.
Людмила часто приезжает в гости к своим одноклассникам. Говорит, поверить не может в то, что у нее тоже скоро будет свой дом. Судебное разбирательство так измотало ее, что в какой-то момент она была готова все бросить. Но женщины из бригады маляров, где работает, дружно взялись за нее: «Ты что, Людок! Не отступай!» Они ей как родные – и морально помогают, и материально. С одной из своих напарниц уже 13 лет снимает комнату в общежитии. Раньше жили с ней в другом месте, но вернулся из заключения сын хозяйки и прямо ночью велел им убираться. «Мы сумки собрали, я подруге говорю: «Ты поезжай к родственникам, а я уж на улицу». Она мне: «Я тебя ни за что не брошу!» С тех пор мы всегда вместе».
Мама родная
Обе мои новые знакомые родительниц не видели и не знают. Ольга говорит, что, по рассказу деревенской соседки, мать, родив дочку, сразу соседке ее и подкинула, сама уехала в Москву, где потом попалась на какой-то краже. Соседка давала ей потом номер телефона предполагаемого отца, он и сам звонил, говорил с кавказским акцентом: «Я могу тебя признать, но надо найти маму и сделать экспертизу». «Нужны мне они оба, – возмущенно комментирует это Ольга. – Я тридцать три года без них жила и еще проживу».
«Надо всех простить», – тихо говорит здесь Людмила. Она переписывалась с матерью несколько лет. Воспитательница наставляла: «Пиши: «Приезжай, мама, хоть посмотри на меня…» Но мама так и не приехала. А потом перебралась со своей семьей во Владимирскую область, и связь с ней совсем прекратилась. Людмила писала на телепередачу «Жди меня», но и это не помогло.
Виталий увидел свою мать, когда стал совсем взрослым: «Друзья помогли, по компьютеру ее данные пробили. Встретились с ней около дома на улице Семена Середы. Я первым делом спросил: «Что ж ты, мам, ни разу обо мне не вспомнила?» Она: «Вот так получилось». В дом не пригласила: мол, не моя квартира, разве только переночевать… Я полдня по Рязани гулял, вечером пришел, а дверь никто не открывает. Сел на скамейку около дома и уснул. Утром мать была дома, покормила меня на дорожку грибным супом и проводила до троллейбусной остановки. Больше я ее не видел. Да и видеть не хочу».
Слушая эти истории, невольно думаешь, есть ли он, неистребимый, ни от чего не зависящий материнский инстинкт? Или, действительно, все идет от того, как в жизни получится, какой урок извлечет из нее человек?
Ольга с Людой машут рукой в ответ на наше пожелание – теперь, когда есть крыша над головой, устроить личную жизнь. Не хотят? Или не верят в такое? Но ведь и они встречали среди людей немало добра и участия, что и помогло осуществить такую основополагающую для них мечту, как крыша над головой. Пусть все остальное приложится.
***
Когда уже готовились покинуть гостеприимное Ольгино жилье, дал знать о себе домофон, и хозяйка, схватив трубку, радостно прокричала: «Юлька приехала!» И прибилась к нашему огоньку еще одна бывшая детдомовка – из недальнего от Рязани района. Вот у нее с жильем беда. Решено было выделить ей 800 тысяч на покупку квартиры, Юля уже и сберкнижку завела, а потом в районе таких денег не оказалось. Взамен дали старую и грязную развалюшку, жить в которой – одно горе. Л.Н. Пахольченко берет этот факт на карандаш. И снова в бой?..