На днях в журнале The American Interest прозвучал тезис о том, что никогда прежде в американской истории предполагаемая внешняя политика новой администрации не была окутана такой неопределенностью. Вопрос, который не дает покоя ни оппонентам, ни союзникам США в мире: «Quo vadis, Америка?»
На круглом столе в Совете Федерации мы также попытались поразмышлять над тем, что, в частности, ждет российско-американские отношения при новой администрации Соединенных Штатов Америки. Разговор получился весьма содержательным и оживленным, при этом разброс мнений был весьма и весьма широким. Во всяком случае, в этом мы выгодно отличались от того межпартийного консенсуса, который сегодня сложился в американском конгрессе по отношениям с Россией.
Впрочем, позиции российских экспертов и политиков находились не в противоположных плоскостях («надо — не надо»), а скорее в разных точках на некой шкале от скепсиса до оптимизма. Кто-то верил в скорое улучшение климата на двустороннем треке, кто-то сомневался в этом, но ни один не отрицал, что это полезно для России, США и всего мира.
И это лишний раз утвердило меня в мысли, которую высказал и на круглом столе. Та надежда, тот осторожный оптимизм и сдержанные — но не скрываемые — ожидания, с которыми восприняли в России победу Трампа, похоронили очень популярный в некоторых экспертных кругах тезис о том, что в России, мол, сознательно раскручивается антиамериканизм в утилитарных целях — отвлечь население от внутренних проблем и свалить всё на Америку. Аплодисменты «патриотических» фракций в Госдуме (не очень уместные, на мой взгляд, но весьма характерные) после объявления о победе Дональда Трампа показали, что от конфронтации устали буквально все. Но как все будет в реальной практике?
Анализируя, условно говоря, «трампизм» как пока еще малоизученное явление, мы можем все же сделать некоторые выводы, опираясь в том числе на оценки, высказанные экспертами.
Прежде всего победа Дональда Трампа — это не исключительное, а вполне системное явление, которое и следует объяснять, опираясь на изучение процессов в самой системе. В частности, тех рисков, вызовов и внутренних противоречий, которые накопились в ней буквально за последние годы, когда глобализация, возможно, перестала быть главным драйвером мировых процессов, укрепились новые центры силы, увеличился разрыв между бедными и богатыми и т.п.
Трамп выражает собой спрос влиятельной части элит на разворот к внутренней политике. Именно она будет задавать повестку и вектор внешнеполитических усилий. И чем масштабнее будут выглядеть внутренние проблемы той же Америки (а их немало), тем жестче новая команда будет действовать вовне — в этом ни у кого не должно быть ни малейших сомнений. Когда надо, она пойдет напролом, невзирая на мнение международного сообщества и правовые нормы.
По самым первым оценкам, можно сделать вывод, что проблемы новая «смена» в Белом доме видит, во-первых, в укрепляющемся экономическом лидерстве Китая, в чем усматривается прямой вызов Америке. Во-вторых, очевидной выглядит и угроза со стороны международного терроризма. Но опять же в преломлении к американским интересам — то есть в тех регионах и сферах, где есть прямая угроза им, в частности на Ближнем Востоке. В-третьих, заметно снизились рентабельность и глобальная роль транснациональных корпораций и механизмов. Поэтому в числе первых действий администрации Трампа — указ об официальном выходе США из Транстихоокеанского партнерства, которое он назвал «потенциальной катастрофой для страны», а следующим объектом его пристального внимания стало Североамериканское соглашение о свободной торговле.
В том, что касается России, потенциальные возможности и риски можно предвидеть исходя именно из таких предполагаемых подходов Вашингтона к международным делам. В частности, вполне ожидаемы попытки использовать Россию в «играх» США против третьих стран. Если для антироссийского консенсуса в конгрессе наша страна является сегодня приоритетной мишенью, то для Трампа скорее всего это не так. Похоже, он не видит особых оснований для конфронтации с Россией, считая это ошибкой прежней администрации и «штатных» русофобов в Капитолии.
Чтобы наша роль в российско-американских отношениях не сводилась к поиску путей «встроить» нас в обслуживание каких-то собственных интересов США, мы сами должны предлагать встречную повестку, которая соответствовала бы нашим целям, однако была бы интересна и Америке. Полагаю, что возмутившая многих в Европе попытка увязать тему отмены санкций против России с ядерным разоружением на самом деле просто дает понять, что эта тема лично для Трампа действительно важна (и, судя по всему, намного больше украинской или крымской).
Поэтому важно сформулировать некие идеи в сфере контроля над вооружениями и разоружения, безопасности в целом, включая столь болезненную с недавних пор для американцев тему кибербезопасности. Хотя, на мой лично взгляд, намного актуальнее сейчас договориться о каких-то шагах по снижению рисков военного столкновения наших стран в региональных конфликтах и о взаимных обязательствах России и США на случай конфликта с третьими странами.
Другая тема конечно же — экономическое сотрудничество, которое на сегодня явно не соответствует потенциалу обеих стран. В этом смысле появление во главе Госдепа выходца из американской «нефтянки» прагматика Рекса Тиллерсона, на мой взгляд, открывает неплохие перспективы для наращивания объема сотрудничества.
В этом смысле крайне важным представляется и возобновление полноценного межпарламентского диалога с американскими коллегами, к которому мы, безусловно, готовы, отдавая себе отчет в том, что он будет непростым. Но выход из нынешнего санкционно-конфронтационного тупика может быть только через прямое и откровенное общение. Очень рассчитываю поговорить с коллегами из американского сената в рамках традиционной Мюнхенской конференции по безопасности через две недели, на которую приглашены представители обеих сторон. Пора начинать работать вместе.
Материал предоставлен редакцией газеты «Известия»