Впрочем, массовый зритель зовет знаменитого актера не иначе, как товарищ Сухов – так полюбился герой культового отечественного фильма «Белое солнце пустыни». Более сорока лет назад он вышел на экраны и до сих пор находится в десятке самых популярных фильмов нашего кинематографа. На Западе бы сказали; успешный проект, у нас говорят – народный фильм.
В течение полутора часов Анатолий Борисович Кузнецов читал рязанской публике стихи, исполнял романсы и песни. Причем весь музыкальный блок провел в режиме «нон-стоп», мастерски, по-актерски исполнив классику русского романса и лучшие песни советских композиторов. А под конец спел, конечно же, знаменитую «Госпожу удачу». И исполнил ее по-своему, не печально-раздумчиво, как Луспекаев в фильме, а лихо, с куражом, с какой-то молодцеватостью.
Надо ли говорить, что концерт, организованный областным комитетом по культуре и туризму, прошел на «ура». Актер подарил своим зрителям немало незабываемых минут. И они отплатили ему своей благодарностью – полчаса к актеру «не зарастала народная толпа» – многие хотели не только взять у Кузнецова автограф, но и подержаться за него, как говорится, на счастье.
Но вот, наконец, актер освободился от своих поклонников, и мы смогли с ним побеседовать.
Р.В. – Анатолий Борисович, фильм «Белое солнце пустыни», без сомнения, является культовым. Может быть, вы знаете секрет создания подобных картин?
А.К. – Я не знаю насчет культовости. Не могу утверждать этого, потому что был среди участников фильма, а посему лицо заинтересованное. Мне кажется, со стороны виднее, как трактуют картину зритель и критики.
Это их право.
Р.В. – Но по сути он стал общенародным. В чем же рецепт успеха «Белого солнца…»?
А.К. – Да никто не может назвать и выработать этот рецепт. Могу сказать только от себя, я всегда следовал заветам своих педагогов: если что-то делаю, то никогда не опираюсь на свой прежний успех. Если ты начинаешь новую работу, то все надо начинать заново, искать новый характер, новые краски, вычерчивать заново партитуру роли, заложенной в сценарии.
Р.В. – Но жаль, что многие воспринимают вас лишь как актера одной роли – Сухова.
А.К. – Да так уж сложилось. Хотя у меня немало разноплановых ролей. Например, белогвардейский офицер армии Врангеля в фильме «Берега в тумане». Я там совершенно другой – дворянин, белая косточка. И когда люди смотрят эту картину, то просто поражаются, как та роль далека от Сухова. Это словно другой полюс.
Есть еще ряд любопытных ролей. Понимаете, в чем дело – получается так, что когда я спрашиваю на своих творческих вечерах: с каким фильмом вы ассоциируете имя Бориса Бабочкина, то все хором кричат: «Чапаев». А кто для вас Вячеслав Тихонов – «Штирлиц»?
Хотя у этих артистов есть немало других замечательных работ. Но есть закономерность зрительской памяти – помнить самую яркую работу актера.
Р.В. – Анатолий Борисович, жаль, что широкий зритель так и не увидел вас в чешской картине «Гордубал», где вы сыграли одну из лучших своих ролей.
А.К. – Да, только где вы ее видели? «Гордубала» ведь даже в Госфильмофонде нет. Я сам лишь только один раз показывал ее на одном юбилейном вечере, но это было давно. И в прокате нашем она не шла.
Р.В. – На неделе чешского кино в Москве ее показывали.
А.К. – Да, тогда ее привозил режиссер. Спасибо вам огромное, что вы затронули эту тему и что вы ее понимаете. Для меня это очень трогательно и важно, что вы вспомнили роль Юрая Гордубала, – диаметрально противоположную роли Сухова.
Р.В. – Анатолий Борисович, вы только что прочитали стихотворение поэта Семена Гудзенко — солдата Великой Отечественной. И произнесли его строки так, что у всех стоял ком в горле. А что для вас значит война? Я знаю, вы застали ее в самом начале.
А.К. – Мы не были в оккупации, но я до сих пор вспоминаю то время, как мы с мамой удирали от немцев, потому что война застала нас на Украине, у ее родственников. Село, в котором мы жили, фашисты не трогали, а вот станцию, находившуюся неподалеку, бомбили. Нас дядька запихнул в товарный вагон, а немцы уже были на правом берегу Днепра и обстреляли поезд из дальнобойных орудий. Как сейчас помню, я насчитал двенадцать выстрелов: то недолет, то перелет. В вагон били осколки, комья грязи, но, слава Богу, не попали.
Потом я был в эвакуации с мамой. Все прошел: вязал варежки для фронта, пас коров. Что интересно, вернулись мы в Москву, где жили, в качестве сопровождающих лиц этих самых коров – другого пути домой не было. В Москве и дождались окончания войны.
По окончании школы поступил на вокальное отделение училища имени Ипполитова-Иванова, но закончил… школу-студию МХАТ.
Р.В. – Анатолий Борисович, зритель в основном знает вас по кинематографическим работам. А довелось ли вам поработать в театре? Вы ведь закончили театральный вуз.
А.К. – Так уж сложилось, что меня пригласили в кино с третьего курса. Это был фильм «Опасные тропы», 1954 год. После него последовали приглашения в фильмы «Гость с Кубани» и «За витриной универмага». Потом – следующие и следующие, и так я оторваться от кино и не смог. Хотя меня очень тянуло в театр. Прямо-таки тоска была по театральным подмосткам.
И я все же к ним прибился – взяли меня в Театр киноактера и сразу загрузили работой. Так я сыграл главную роль в спектакле «Суровое поле» по Анатолию Калинину.
Очень запомнилась работа в спектакле по рассказам Шукшина, где приходилось выходить перед зрителями в разных образах. Мы объездили с этим спектаклем всю страну. Моими партнерами были Лариса Лужина, Наталья Крачковская и Валентин Голубенко. А потом меня пригласил сын Марка Прудкина, знаменитого мхатовского актера, Владимир, который организовал свой арт-центр, на главную роль в спектакле «Сюрпризы семейного уикэнда, или С праздником Пасхи!». В нем были замечательные артисты – Наташа Фатеева, с которой я снимался в фильме «Случай на шахте восемь», и Валя Малявина, моя партнерша по картине «Утренние поезда». У этого спектакля был большой успех, давали по два представления в день.
Сейчас я занимаюсь концертной деятельностью с ансамблем «Серебряные струны».
Р.В. – Но вы продолжаете сниматься в кино?
А.К. – Конечно. Первый фильм, очевидно, будет на канале НТВ. Называется он «Аферистка», где я играю известного режиссера, у которого непростые семейные взаимоотношения.
Вторая картина снималась в Минске, на каком канале она будет показана, пока неизвестно. Фильм носит название «Немец» и рассказывает о том, как фашисты хотели вывезти из Белоруссии ее святыню – крест святой Ефросиньи.
Р.В. – Я знаю, что у вас есть и опыт продюсера фильма.
А.К. – Это фильм по пьесе Эмиля Брагинского «Лакейские игры». Он называется «Райское яблочко». Показ его запланирован на канале ТВЦ.
Р.В. – В связи с этим хотелось бы узнать ваше мнение как человека, знающего кино «изнутри», каково нынче положение отечественного кинематографа?
А.К. – Есть мнение, что все у нас плохо и безнадежно. Это не совсем так. Несмотря ни на что, снимаются замечательные картины. Именно кино, а не сериалы, которые уже надоели и начали, по-моему, вырождаться.
Р.В. – Какие же фильмы вам понравились?
А.К. – «Воробей», «Как я провел этим летом», последний фильм Калатозишвили «Дикое поле» и еще ряд фильмов. Найдите и посмотрите эти картины, и вы поймете, что будущее у нашего кино есть. Имеются продолжатели лучших традиций отечественного кинематографа.
Беседовал