В Германии все близко. Берлин – в 70 километрах от границы с Польшей. Торгау, где наши войска встретились с американскими в апреле 1945 года, – в 140 километрах южнее германской столицы. По нашим российским меркам, бои с немецкими войсками на финальном этапе войны разворачивались на небольшой территории. Тем более суровой выглядит правда той великой войны. Ведь только в Берлинской операции погибло около 300 тысяч солдат и офицеров. Масштабы потерь советских войск стали понятны, когда мне показали два довольно толстых (сантиметров по десять) альбома с фотографиями. Современные, довольно молодые немцы проехали по всей стране, чтобы запечатлеть все без исключения кладбища советских воинов на немецкой земле. Они очень разные – для нескольких погибших и с десятками тысяч захоронений, с обозначениями фамилий и безымянными могилами. Когда я рассматривала эти снимки, мне стала особенно понятна цена Победы. Она была высокой. Но Победа стоила того.
В Германии мы оказались в дни, когда немцы отмечали 20-летие объединения страны. Но успели напитаться не только впечатлениями о сегодняшнем дне, побывали в тех исторических местах, которые напрямую связаны с событиями весны победного 1945 года. Давайте вместе пройдем дорогами Победы.
Торгау
Маленький живописный городок на берегу Эльбы, юго-западнее Берлина, наверное, так и остался бы в истории как резиденция саксонских курфюрстов, особо знаменитая своим замком Харитенфельс великолепной ренессанской архитектуры. А еще Торгау называли кормилицей Реформации, ибо здесь довольно долго жил Мартин Лютер. Петр Великий был в этом городе на свадьбе своего сына. Но ХХ век вмешался по-своему в довольно сонную жизнь города в окрестностях замка. Гитлер здесь построил самую большую тюрьму для солдат вермахта, в которой до конца войны содержались участники покушения на фюрера. Теперь здесь музей. Неподалеку от Торгау была германская фабрика по производству плутония. Говорят, в этом городе производили снаряды для самой большой немецкой пушки «Дора», использованной под Севастополем.
Но главная страница в историю Второй мировой войны в связи с Торгау вписана в апреле 1945 года. Именно здесь, на Эльбе, 25 апреля 1945 года советские войска встретились с американцами. Тем самым было начато практическое разделение завоеванной союзниками Германии на зоны оккупации. Уже шла Берлинская операция, и советские солдаты проливали свою кровь за каждый немецкий городок, каждую улицу немецкой столицы, каждый берлинский дом. Гитлеровское руководство выдвинуло лозунг «Лучше сдать Берлин англосаксонцам, чем пустить в него русских». Договоренности о совместных действиях на завершающем этапе войны союзники достигли на Ялтинской конференции. Предполагалось рассечь немецкие силы путем соединения советских войск с войсками союзников. При этом брать Берлин должны были советские войска. Ни американцы во главе с генералом Д. Эйзенхауэром, ни англичане к Берлину не спешили. Американский главнокомандующий считал, что при взятии Берлина англо-американские войска могли потерять до 100 тысяч убитыми. Потому он решил предоставить честь взятия Берлина русским и перенацелил свои войска на Баварию, остановив их на Эльбе (также в соответствии с ялтинскими договоренностями). Так что никакой гонки войск к Берлину, как принято иногда считать, не было – Красная Армия взяла на себя тяготы главных потерь на берлинском направлении.
Мы подъезжали к Торгау по дрезденской трассе со стороны Берлина так, как двигались сюда в 1945-м советские войска 1-го Украинского фронта после окружения берлинской группировки противника западнее немецкой столицы 24 апреля 1945 года. События развивались быстрее, чем планировали штабы. Еще 24 апреля, по воспоминаниям участников событий, один советский лейтенант из 4-го Кантемировского танкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта Полубояринова умудрился позвонить коменданту Торгау по телефону. А на следующий день части и подразделения 69-й пехотной дивизии 1-й американской армии и 58-й стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии вошли в контакт друг с другом в районе переправы через Эльбу. Мост через реку был разрушен. На знаменитом снимке, сделанном 25 апреля 1945 года в 15 часов 30 минут американским фотографом, изображены лейтенант Александр Сильвашко из Белоруссии и лейтенант Билл Робертсон.
Надо заметить, что встреча на Эльбе, на месте которой установлен теперь памятник, не была импровизацией. Во всяком случае, не должна была ею стать. Еще 20 апреля Ставка Верховного Главнокомандования специальной директивой проинструктировала, как должны себя вести советские военнослужащие в момент соприкосновения с войсками союзников. Предполагалось провести разграничительную линию, дабы избежать перемешивания войск. Но войска все равно перемешались на берегу Эльбы. Александр Сильвашко вспоминал потом, что ему удалось избежать наказания за недирективное поведение. А его непосредственные командиры были отозваны с фронта и исключены из партии за то, что не доложили вышестоящим, как положено, и не получили разрешения на братание. Да и Робертсону от своих командиров досталось.
Ликование не берегу Эльбы отозвалось салютом из 324 орудий в Москве и праздником на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Теперь Торгау – тихий, даже немного сонный, город-музей, необыкновенной красоты. Памятник встрече на Эльбе – лишь один объект туристического маршрута. Мы заглянули и на другое место, связанное с событиями той войны, – кладбище советских воинов. Живописно зеленое, умиротворенное и закрытое на реставрацию к 65-летию Победы. Немцы свято блюдут свои обязательства по уходу за захоронениями советских воинов, взятые на себя в 90-х годах. Во времена ГДР в Торгау дислоцировались советские войска. Об этом мы еще расскажем позднее. Именно в связи с этим нас здесь отчетливо помнят и легко идут на контакт, особенно пожилые немцы. Недавно через Эльбу построен новый мост. И замок курфюрста смотрится с этого моста, как на открытке. И как-то не верится, что в 45-м здесь шли такие бои и взрывались радостью такие эмоции. В ожидании близкой Победы – одной на всех. Так считали мы и наши союзники тогда.
Карлсхорст
Лихтенберг – тихий спальный район на востоке Берлина – почти не пострадал во время боев в апреле 1945 года. В Карлсхорсте до сих пор сохранились виллы и дома довоенной постройки. Прямо рядом со столовой военно-инженерного училища, в которой после взятия Берлина расположился штаб командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Жукова. Здесь 9 мая 1945 года был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Теперь здесь музей. Но в день нашего приезда сюда мы тут – единственные посетители. Что, правда, не мешает служителям музея предложить нашему вниманию всю его экспозицию. Зал, где состоялось историческое событие, личный кабинет маршала К.К. Жукова. На втором этаже – постоянно действующая выставка, посвященная 65-летию завершения войны.
Здесь поставили точку в войне. Но перед этим была еще и запятая. 8 мая в Реймсе союзниками была подписана с представителями немецкого командования так называемая предварительная капитуляция. Мы об этом почти не знаем сегодня и, может, потому не очень понимаем, почему вся Европа отмечает День Победы 8 мая, а мы – днем позже.
Берлин брали трудно, в кровопролитных боях. Победы к 1 мая не получилось. Но именно в этот день, 1 мая 1945 года, в 3 часа 30 минут на командный пункт 8-й гвардейской армии был доставлен начальник штаба сухопутных сил вермахта генерал Кребс, уполномоченный провести переговоры не о капитуляции, а о перемирии на советско-германском фронте. В.И. Чуйков доложил об этом Г.К. Жукову, зачитал письмо Геббельса к Верховному Главнокомандованию, к которому было приложено завещание Гитлера со списком нового имперского правительства. Кребс сообщил, что Гитлера больше нет. Когда об этом доложили И.В. Сталину, он приказал никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести. Кребс, в свою очередь, от переговоров о капитуляции отказался. Немцам дали время на раздумье до утра 2 мая. В 10.40 утра советские войска открыли огонь по остатками особого сектора обороны центра Берлина. В этот день удалось предотвратить прорыв части немецких войск из окруженного города на запад. Немцы не хотели сдаваться советским войскам и любыми силами прорывались в западную зону. К 15 часам остатки берлинского гарнизона сдались в плен.
7 мая И.В. Сталин позвонил Г.К. Жукову и сообщил, что союзники организовали подписание капитуляции Германии в Реймсе, но с ними уже договорились о том, что этот документ будет называться предварительным протоколом капитуляции. Настоящий акт должен быть подписан 8 мая в Берлине, от советской стороны его уполномочен подписать маршал Жуков. В середине дня 8 мая на аэродром в Темпельхоф (недавно закрытый) прибыли представители верховного главнокомандования союзных войск. С аэродрома союзники прибыли в Карлсхорст. Под охраной английских офицеров в Темпельхоф прибыли и немцы. С западного театра военных действий.
Произошло это вот почему. Послегитлеровский кабинет К. Деница настойчиво добивался капитуляции германских войск только на западном фронте. Он предложил союзникам СССР, пошедшим вопреки ялтинским договоренностям на сепаратные переговоры с правительством Германии, проводить капитуляцию по частям. 29 апреля капитулировала группа армий «Ц». 4 мая был подписан акт о сдаче всех немецких сил в Голландии, 5 мая подписана капитуляция группы армий «Г». В тот же день по распоряжению Деница в Реймс, в ставку Эйзенхауэра, прибыл Г. Фридебург и поставил вопрос о капитуляции части войск южного района. Однако ему объявили, что будет принята только общая безоговорочная капитуляция на всех фронтах – западном и советско-германском. Фридебург уехал ни с чем. На следующий день в Реймс был направлен Иодль. Он поставил условие – еще 48 часов продолжать военные действия на востоке и подписать капитуляцию 8 мая. Эйзенхауэр согласился на 48-часовую паузу, отсчет пошел с полуночи 6 мая, хотя подписание так называемого протокола о капитуляции было произведено еще 7 мая. Вот почему Сталин звонил в Берлин Жукову именно 7 мая. США и Англия предложили считать войну законченной 8 мая. Советское правительство не могло на это согласиться, ведь бои на советско-германском фронте еще продолжались. У. Черчилль стремился сохранить в силе реймский протокол и писал Сталину, что не может отложить собственное заявление о завершении войны на 24 часа.
В ответ на эти шаги Сталин заявил: «Капитуляция должна быть принята на территории победителей и там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». В той обстановке союзники не решились спорить с советским лидером. Реймский документ был признан предварительной капитуляцией. Союзники согласились подписать акт о капитуляции по всей форме 8 мая в Берлине, в месте, которое будет указано советским и союзным командованиями.
8 мая церемонию в Карлсхорсте несколько раз переносили из-за того, что не могли согласовать текст. В полночь началась церемония подписания, которую открыл Г.К. Жуков. Она продолжалась 43 минуты и завершилась уже 9 мая 1945 года.
Сегодня в Карлсхорсте сохранен в неприкосновенности зал, в котором союзники принимали у гитлеровцев капитуляцию. Здесь собрались тогда командующие фронтами и армиями союзников, множество корреспондентов. После окончания церемонии немецкая делегация покинула зал. Победители ликовали, у некоторых, по воспоминаниям Г.К. Жукова, в глазах блестели слезы.
В Карлсхорсте в 1945 году была ставка Жукова. Его сохранившийся рабочий кабинет впечатляет разве что размерами. Огромный, покрытый сукном стол. Бронзовый бюст полководца, который мы по неволе сравниваем не с оригиналом на фото, а с обликом Михаила Ульянова. Отсюда через год маршал Победы отправится сначала в Москву, а потом в почетную ссылку в Одесский военный округ. Послевоенные реалии оказались не такими, о каких мечталось в дни войны.
Потсдам
В Потсдаме мне довелось побывать 9 ноября, в тот дождливый день, когда в Берлине отмечали 20-летие падения Берлинской стены и объединения Германии. Город, который часто сравнивают с Версалем, великолепная резиденция короля Фридриха Второго, в которой упрямый властитель, не завоевавший мир, пытался создать собственную уменьшенную копию Европы. Потсдам сегодня подавляет своим великолепием, которое немцы продолжают воссоздавать практически все послевоенные годы.
В 1945 году Потсдам советские войска брали в два приема. Сюда рвалась 12-я немецкая армия под командованием генерала Венка, которая по приказу Гитлера развернула свой фронт с западного направления на восток. В районе Потсдама она должна была соединиться с 9-й армией генерала Буссе и предотвратить окружение германской столицы. Армия Венка была последней надеждой фюрера на благоприятный для него исход войны – прорыв на запад. 24 апреля 1945 года соединения 4-й гвардейской армии 1 Украинского фронта вышли к реке Хавель, овладели юго-восточной частью Потсдама, соединились с войсками 1 Белорусского фронта, окружив Берлин. Окончательно город был освобожден три дня спустя, 27 апреля 1945 года.
Каким-то чудом сохранился в значительной степени дворцово-парковый ансамбль Потсдама. Наверное, поэтому советским руководством было решено именно здесь в июле 1945 года провести Берлинскую конференцию. Советскую делегацию возглавлял И. Сталин, американскую –
Г. Трумэн, английскую – в начале конференции У. Черчилль. В июле британский премьер проиграл парламентские выборы, его сменил новый глава кабинета К. Эттли.
Обсуждалось послевоенное устройство Германии и Европы. Победители уже имели друг к другу претензии и поводы для разногласий. Как ни странно, единственная позиция, которая разногласий не вызывала, будущее Германии. «Союзная армия осуществляет оккупацию всей Германии, и германский народ начал искупать ужасные преступления, совершенные под руководством тех, которым во время их успехов он открыто выражал свое одобрение и слепо повиновался». Это строки из коммюнике Потсдамской конференции. И далее: «Союзники не намерены уничтожить или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзники намереваются дать немецкому народу подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе. Если собственные усилия германского народа будут беспрестанно направлены к достижению этой цели, то для него будет возможно с течением времени занять место среди мирных и свободных народов мира». Ни о разъединении Германии, ни о создании двух противоборствующих военных блоков в Европе во дворце Цецилиенхоф, в Потсдаме в 1945 году речи не шло.
Хотя Трумэн уже угрожал атомной бомбой, а Черчилль намеревался решить судьбу Польши без участия поляков. Что бы сейчас ни утверждала польская политическая элита, западная граница Польши, существенно раздвинувшая территорию этого государства, установлена решением Потсдамской конференции по настоянию советской делегации. И поляки выселяли немцев с присоединенных территорий Силезии и Пруссии без особой деликатности, как бы они ни хотели сейчас забыть об этом. Как забывают и о том, что Советский Союз поделился с Польшей частью своей репарации, полученной от побежденной Германии. В апреле 1945 года И. Сталин заявлял: «Польский народ не должен идти за Советским Союзом, он должен идти против общего врага – немцев». В 1945 году в Потсдаме союзники еще не предполагали всех причудливых поворотов политики в годы предстоящей «холодной» войны. Это величайшая победа дипломатии – то, что они вообще смогли договориться в той ситуации, с теми взаимными претензиями и амбициями.
Потсдам сегодня – столица немецкой земли Бранденбург, столица немецкого кино и немецкой науки, царство воды и невероятного скопления архитектурных памятников на каждом квадратном километре. Я прогуливалась под дождем по старинной брусчатке, еще сохранившейся в центре города, и слышала русскую речь, не удивляясь тому, что русские сегодня встречаются везде в Европе, узнавала виденные когда-то на старых фото дома и памятники. Мой отец служил в Потсдаме в середине 50-х годов прошлого века. На черно-белых армейских фото я помню Бранденбургские ворота и виды парка Сан-Суси, конюшни Фридриха Великого, в котором теперь – музей кино, а тогда были солдатские казармы. Я прошла в Потсдаме по адресам, памятным моему отцу. Он не успел вернуться в этот город хотя бы ненадолго. А мне вот довелось побывать здесь. Потсдам до сих пор восстанавливается, залечивает раны войны. Как будто бы хочет забыть о ней. А надо ли забывать?
* * *
В сегодняшней Восточной Германии у каждого солдата Великой Отечественной – свои дороги Победы. Свои памятные места и погосты погибших товарищей. Места боев трудно угадать в застроенной и ухоженной современной Европе. В Белоруссии, например, легче увидеть, угадать очертания окопов и укреплений времен войны. Что называется, невооруженным глазом. В Европе только названия на дорожных указателях отзываются памятью о той войне, тех дорогах. Дрезден, Торгау, Бранденбург, Варшава, Вена, Берлин… Все рядом – несколько часов езды на автомобиле. Как это у Высоцкого: «Здесь на трассе прямой, мне, не знавшему пуль, показалось, что и я где-то здесь довоевывал невдалеке». Нам дороги эти позабыть нельзя. Никак нельзя.
Берлин –Торгау – Потсдам.