С директором Рыбновской школы-интерната В.Н. Протасовым мы разговариваем о том, как их выпускники адаптируются в жизни после интерната. С этим ведь не все в порядке. И тема эта в стране на слуху. Рыбновцы многое делают для того, чтобы их дети быстрее привыкали жить самостоятельно.
Квартирный вопрос
– Мы, не ожидая распоряжений и разрешений, пытаемся понемногу усовершенствовать свою структуру, – рассказывает Валерий Николаевич. – У нас есть сейчас квартира в интернате, где мы предлагаем учащимся 10 –11 классов пожить самостоятельно. Живут там по два месяца. Мы им даем примерно ту сумму денег, которую они будут иметь. Даем 2 – 3 тысячи на неделю на двоих. Впроголодь они не живут.
То есть на эти деньги ребята должны купить продукты, необходимые в быту товары – мыло, шампунь, зубную пасту. Мебель и бытовая техника в квартире есть. И они там живут два месяца. Как у них получается?
– Первый месяц получается тяжеловато, – продолжает рассказ директор. – Второй – лучше. При них есть педагог. Она заходит к ним по мере необходимости. Они составляют бюджет, меню. Готовят ребята сами. Педагог смотрит, что у них реально есть на завтрак, обед и ужин.
Второй месяц ребята живут как по накатанной колее. Воспитатель только помогает отдельными советами. А заканчивается эта программа званым ужином. Ребята накрывают стол, зовут близких взрослых. За столом идет разговор о том, что произошло за эти два месяца, какие трудности были, что не понравилось и понравилось.
Спрашиваю о важном: выпускники приходят в интернат после того, как устраиваются? Оказывается, приходят все – благополучные и неблагополучные. Есть и такие, кто подолгу не приходит. Многие приезжают на выходные – просто в футбол поиграть, пообщаться. Есть такие ребята, о которых ничего не известно. Сейчас таких двое. Но и о них у педагогов есть предположения.
И тут же мне рассказывают историю про девочку, которая находилась в интернате ровно три часа. Едва успели ее оформить, убежала. А недавно, три года спустя, пришла в интернат – с ребенком и без паспорта, выйдя из мест лишения свободы. И очень удивилась, что здесь запомнили ее фамилию и имя. А как же не запомнить, если директор проехал в поисках пропавшей несколько отделений полиции, немало бумаги извел на отчеты о поисках.
– Она так была рада, что мы ее помним. Ей некуда больше пойти, – рассказывают мне.
Но случается и другое: у выпускника интерната есть квартира, какие-то средства, скопившиеся за годы на его счету. А он не оплачивает коммунальные услуги, не умеет пользоваться своим жильем. Как на это воздействовать? Валерий Николаевич произносит фразу, которую я от него уже слышала: «Наши дети – с особенностями». Это значит, что они отличаются от домашних мальчиков и девочек. Большинство выпускников интерната адекватно ведут себя, платят за жилье, ухаживают за своей квартирой. Но есть и другие. Им нужен какой-то период адаптации в новой обстановке.
Наставникам, хранившим юность нашу
Относительно недавно был принят закон о постинтернатном патронате, финансово очень плохо обеспеченный. Суть его состоит в том, что к выпускнику интерната прикрепляется наставник. Это может быть мастер в училище, воспитатель в общежитии, который помогает ему найти ответы на самые простые житейские вопросы, присматривает за ним, отвечает за него перед обществом. Знаете, какая доплата полагается такому добровольному наставнику? 800 рублей в месяц минус подоходный налог. И захочется вам грузить на себя дополнительные заботы за 800 рублей? В общем, закон не работает.
Вот сейчас в Рыбновскую школу-интернат приглашают на семинары представителей средних профессиональных учебных заведений области. Чтобы посмотрели, как здесь ребята живут, чему их учат, что они умеют. Есть очень хороший опыт заботливого сопровождения выпускников интернатов в училище в Спас-Клепиках. Хочется распространить его и на другие учебные заведения. Может быть, получится?
Мы привыкли слышать и читать, что только один выпускник детского дома из десяти выстраивает успешную линию жизни. Остальные – неблагополучны. К этой цифре так привыкли, что даже не пытаются найти первоисточник. Мне объясняют, что число успешных выпускников Рыбновской школы-интерната другое. Примерно 8 детей из 10 после окончания школы успешно устраиваются учиться. Это много или мало? А вы вокруг оглянитесь – сколько неприкаянных молодых людей без работы, без профессии. Не все они – выпускники интернатов. Жизнь наша вообще непроста, и молодежи в ней непросто.
Спрашиваю и Валерия Николаевича: что происходит после того, как ребята получили аттестат? И слышу в ответ:
– Сейчас они чаще поступают в средние профессиональные учебные заведения. Это хорошо. Лучше быть хорошим шофером, чем плохим врачом. Я нормально отношусь к рабочим профессиям. Мы их собираем. Даем рюкзак, сажаем в машину, с ним на новое место учебы едет воспитатель. Он передает ребенка с рук на руки. Одежда, обувь – все есть. Когда речь со спонсорами заходит о подарках, мы стараемся, чтобы подарок был практичный, который им пригодится. Поэтому каждый ребенок уходит от нас с чайником, со сковородкой, тарелками, вилками, ложками, набором постельного белья, одеялом, подушкой, одеждой.
У нас достаточно много детей учится в вузах. Вот недавно агроуниверситет наша девочка закончила. Другая девушка не без проблем окончила другой университет, мы ей помогали проблемы решать. Она поступила к нам на работу, сейчас в декретном отпуске. Родила дочку. Круг разорвался. У нее нормальная семья. Это и есть успешный результат. Если бы она была не воспитателем, а поваром, я бы ею тоже гордился.
– А в армию многие уходят?
– У нас по здоровью не все могут быть призваны. Сейчас служат двое. Один – на «Петре Великом». Недавно в отпуск приходил – лысый, довольный, красивый. Они часто выбирают контракт на два года. Правильно делают. Профессия у них есть. Еще и воинскую специальность получат, с которой можно на гражданке жить. Два года получают зарплату. Я только «за».
– А на свадьбы вас зовут?
– Последний раз на свадьбе я был прошлой весной. Наша девочка выходила замуж. Парнишка – хороший. Вся поддержка была со стороны жениха. Тем не менее было полно друзей – наших выпускников. Когда мы сидели в зале, я не видел разницы между нашими и другими гостями. Они вели себя лучше других. Невеста плакала от счастья. И мы за нее были очень рады.
Чего не хватает?
И все-таки поговорим о проблемах. Если говорить о постинтернатном сопровождении, чего не хватает? По мнению моего собеседника, необходимо стимулирование наставничества. Сейчас сопровождение осуществляется в случае выявления проблемы.
– У ребенка есть проблема, мы ее выявляем вместе, помогаем ее решать, – рассказывает В.Н. Протасов. – Если бы был наставник, эта проблема решалась бы гораздо быстрее и эффективнее.
– Когда ребенок идет учиться, его нужно к кому-то прикрепить. Мы сначала прикрепляли своих воспитателей. У нас из этого наставничества очень интересная вещь получилась. В одной семье воспитательница наставницей была. Прошло уж лет восемь, наверное. Эти дети так и находятся в кругу ее семьи. Постоянно у нее появляются. И это доставляет удовольствие не только этим детям, но и этой семье. Отношения завязались и сохраняются. Это же приятно. Наши наставники были только у тех детей, которые были в зоне физической доступности. Это Рязань. В Кадоме, Ермиши положительный опыт у нас тоже был, когда мы искали наставников в том училище, где дети учатся. Конкретный мастер их ведет. Был хороший контакт. Наставники занимались с детьми практически бесплатно. Просто это неравнодушные люди.
Постинтернатное сопровождение – дело непростое. Оно еще не выстроилось в систему. Но в Рыбном выстраивается. Здесь хотят, чтобы с их выпускниками было все в порядке. И даже если это получается в 8 случаях из 10, результат обнадеживает. О случаях, которые не укладываются в статистику, здесь тоже помнят. Потому что не для статистики работают.