Михаилу Давыдову в ноябре 1917 года исполнилось шестнадцать лет. Он всего несколько месяцев не дожил до 50-летия Великого Октября, отмечавшегося с невиданным размахом. Родился этот человек в селе Кораблино под Рязанью, умер и похоронен в Латвии, в Риге. Он был ярким представителем своего поколения, мужавшего вместе с революцией. Служил, работал, воевал там, куда послала его страна.
Крестьянский сын
В своей биографии он писал: сын крестьянина. И не лукавил. Отец, Прокофий Иванович Давыдов, родился в большой крестьянской семье в Кораблине – селе древнем, многолюдном. Жители его страдали от безземелья так же, как большинство рязанских земледельцев. И младшие дети отправлялись на заработки в город. Отец Миши Давыдова, тогда еще не женатый, работал сначала швейцаром в 1-й Московской гимназии, потом – каменщиком. Мама тоже работала в Москве и Рязани – няней, кухаркой, прачкой.
Так что были родители Миши Давыдова крестьянами, приобщившимися к городской жизни. И Мишу, одного из петерых сыновей в семье, ждала та же участь – работа в городе. В 13 лет его отлучили от обучения в приходской школе и устроили работать в Рязани – мальчиком в магазин Гаврилова. Вскоре хозяина призвали на войну. Магазин закрыли. И 14-летний Миша Давыдов – уже чернорабочий на аптекарско-парфюмерном предприятии Вагнера-Лебедева. Не было тогда в Рязани больших фабрик и заводов…
В 17-м его уволили с работы за участие в забастовке. Фабрик и заводов почти не было, а забастовки уже были. И вернулся юный забастовщик в деревню безработным, что давало ему основания написать в собственной автобиографии через 20 лет: в октябрьские дни был в Кораблине. А в Кораблине в те дни революционного 1917-го года происходили вещи невероятные, хотя и вполне предсказуемые. Помещик с неудобной в годы войны с Германией фамилией Мейн отправился с семьей за границу еще до революционных событий. Избранный в селе Совет лишил его всех прав на землю, разделил ее по едокам.
Михаил Давыдов все это видел, и по-крестьянски считал, что они вправе поступать так с помещичьей землей. Они, вообще, вправе теперь все сами решать. Именно поэтому Михаил Прокофьевич с такой замечательной простотой через 40 лет вспоминал о том, как кораблинская молодежь создала в 1918 году культурно-просветительский кружок: захватили барскую усадьбу, организовали в барском доме библиотеку.
Комсомольский вожак
Воспоминания Давыдова о событиях 1918 года широко публиковались после того, как в 1957 году были напечатаны в юбилейном сборнике. Историки их использовали, и коллеги – газетчики цитировали и пересказывали. Не буду повторяться. Напомню только, что Михаил Давыдов навсегда вписан в когорту основателей губернского комсомола. И ничего случайного в этом нет, хотя 29 октября 1918 года, когда в Москве работает первый съезд коммунистического союза молодежи, который пока даже так не назывался, Мише Давыдову нет еще и 17 лет. У него день рождения 5 ноября. И он среди рязанцев, делегатов съезда, самый юный. Внимательно слушал всех выступающих. Живо на все реагировал. Так живо, что один из организаторов съезда и будущий первый комсомольский секретарь Оскар Рывкин, который был старше Давыдова всего-то на два года, этого паренька заметил, запомнил. Когда на следующий день небольшая группа делегатов съезда отправилась на встречу с Лениным, Михаил Давыдов был среди них. Встреча с вождем революции произвела на комсомольцев неизгладимое впечатление.
Настолько неизгладимое, что через пару месяцев Михаил Давыдов инициирует создание в Кораблине комсомольской ячейки. Но это будет в 1919-м. А тогда, осенью 1918-го, он с товарищами побывал еще и в наркомпросе, и у Надежды Константиновны Крупской. Ходили не просто так, по делу. Им в Кораблине нужна была библиотека и реквизит для драмкружка, и Крупская, выслушав ребят, разрешила передать в село реквизит и библиотеку московского городского головы М.В. Челнокова, отбывшего уже на юг России. Так появилась в Кораблине библиотека из 3 тысяч книг.
А Миша Давыдов занимался организацией комсомола в губернском центре, возглавил в губкоме РКСМ отдел по работе с сельской молодежью. 19-й год для Рязанской губернии тяжелый. Борьба за власть внутри когорты победителей революции. Разруха, голод, набег мамонтовских отрядов на южные уезды губернии. А Ленин пишет в Рязань знаменитую телеграмму о заготовке картофеля для голодающей Москвы. И Мишу Давыдова вызывает председатель губисполкома Михаил Шабулин и говорит ему о ленинской телеграмме, о том, что нужно заготовить 100 вагонов картофеля. Нет, я не буду утверждать, что выполнение ленинского задания – исключительная заслуга комсомольцев под предводительством Давыдова. Достаточно прочитать опубликованные недавно дневники большевика М.В. Воронкова, чтобы убедиться в том, что это не так.
Но Миша Давыдов и его комсомольцы тоже многое смогли сделать. И Москва от голода не вымерла, хотя все к этому шло.
Эпоха войн и революций
С мамонтовцами ему воевать не довелось, а вот с поляками в 1920-м воевал. Война эта была для советской России тяжкой, проигранной. Михаил Давыдов не оставил воспоминаний о польском походе. В 1921 году его, 20-летнего, отправляют на военные курсы, сначала инженерные, потом – политические. Для инженерной работы у Михаила Прокофьевича, видно, образования не хватало. До 1929 года он служит в армии, на политработе.
А в начале 30-х началась его мирная жизнь. На юге, в Азово-Черноморском, потом Краснодарском крае. Он был политработником в зерносовхозах, по тем временам комиссаром при директоре. Мне так и слышится, как его на южный, кубанский манер называют «товарищ ДавыдОв», с ударением на последнем слоге, как героя романа Шолохова «Поднятая целина», его однофамильца.
В октябре 1936 года Михаила Прокофьевича направили на курсы повышения квалификации колхозных работников. Все-таки нужно было учиться. А в феврале следующего, 1937 года он уже сам возглавляет такие же курсы в Новороссийске. Потом была партийная работа в Туапсе, Краснодаре. Когда началась война, он был директором сельскохозяйственного техникума в Новороссийске. Жена – тоже на партийной работе. В семье две девочки, нежно любимые. Давыдову почти 40 лет.
В казачьем корпусе
Он не подлежал призыву на фронт. Но просился так настойчиво, что военком гнал его из своего кабинета. Немцы рвались к Москве. И в ноябре 41-го его, наконец, призывают – формировать добровольный Кубанский казачий кавалерийский корпус из казаков непризывного возраста. Давыдов стал комиссаром полка 3-й кавдивизии.
Со своим казачьим корпусом батальонный комиссар Михаил Давыдов прошел почти всю войну – от Кубани до Польши. А в апреле 1942 года они вступают в боевые действия на Таманском полуострове. После провала Керченско-Феодосийской наступательной операции противник перешел в наступление. И кавалеристам приходилось противостоять противнику – под станицами Кущевской, Ленинградской. Потом тяжкое отступление на юг, с боями, до Майкопа. В августе 1942-го казачий корпус стал гвардейским. А потом казаки защищали кавказские перевалы, получили приказ перейти кавказский хребет и спуститься к Лазаревской.
Тогда, в начале сентября, они поднялись на плато, на высоте 2600 метров. У Михаила Прокофьевича было больное сердце, дышалось с трудом. От Лазаревской их перебросили на защиту Баку и Грозного. Гудермес, Владимировка, Ачикулак… Здесь они перешли, наконец, в наступление и встретились с немецкими танками. Бой был страшным. Наши бойцы отбивали автоматы у немецкой пехоты, сопровождавшей танки, и стреляли в упор. Казаки шли в атаку на Ачикулак и снова отступали под шквальным огнем. Аул взять не удалось. За этот бой батальонный комиссар Давыдов в августе 1943 года будет награжден орденом Боевого Красного Знамени. За то, что «проявил мужество, храбрость и исключительную настойчивость в выполнении боевой задачи личным составом полка». Так написано в его наградном листе.
А в реальности комиссару пришлось вести людей в атаку и отходить потом, по приказу. А потом, в конце ноября, у них все-таки было более удачное наступление на Новкус-Артезиан. И снова немецкие танки. Полк Давыдова оказался почти в полном окружении и снова стоял насмерть. Михаилу Прокофьевичу не довелось освобождать Кубань. В декабре 1942 года он оказался в госпитале по состоянию здоровья. Свои записки о начальном периоде войны, опубликованные в 1967 году в журнале «Кубань», Михаил Давыдов назовет «Дневник комиссара», хотя окончил войну гвардии майором.
Уже в конце войны он снова на партийной работе – в Анапе и в Адыгее. А затем его направили в Латвию. В конце войны он получит еще одну боевую награду – орден Отечественной войны 2-й степени, а в 1947 году будет награжден орденом Ленина. В послевоенные годы он приедет на родину в Кораблино, соберутся однажды в селе все братья Давыдовы. Записок о более поздних годах Михаил Прокофьевич не оставил. При написании этой статьи я воспользовалась материалами, которые мне предоставила Вера Ивановна Орешина – внучатая племянница Михаила Давыдова.