Непростые отношения с Америкой не мешают появлению в нашем обиходе слов «оттуда». Что ни год, но новая серия англицизмов обрушивается на наши головы.
Теперь с упоением употребляем слово «фейк». Фейковый товар, фейковые новости… Будто бы и нет в нашем языке полностью равноценных синонимов – обман, фальшивка, подделка, ложь, надувательство, шарлатанство и т.д. Прикажете винить во всем глобальный мир, который размывает языковые границы?
Вслед за иностранным изобретением в чужую культуру проникает и его наименование – это можно понять. Но если изобретения нет, а импортное слово тут как тут, то как к этому относиться?
Ведь есть у нас такие понятия – «конкурс», «игра». Но именуем мы их в последнее время не иначе, как квест. Назвав приключенческую игру квестом, мы словно пытаемся придать ей ореол тайны.
Соревнования вдруг превратились в батлы (battle – битва, баталия), а маскарады и костюмированные представления в косплей-шоу. Я уж не говорю про издевательства над фонетикой. Ничего, кроме отвращения, не вызывают у меня слова «постить» и «репостить» (от «post» – публиковать).
В начале девяностых я специально купил словарь современных понятий и терминов, чтобы разобраться, кто такие дистрибьюторы, промоуторы, мерчендайзеры и прочие инопланетяне. Составителям вовсе и не требовалось готовить обширные словарные статьи. Зачастую пояснения были однозначны: брейн-дрейн – «утечка мозгов», тендер – «торги».
Конечно, наш народ на мякине не проведешь. Когда словом «эксклюзив» начали называть убранный туалет в плацкартном вагоне или бесплатный пакет в супермаркете, то стало понятно, что с языковым чутьем и чувством юмора у наших людей все в порядке. Респект им и уважуха.
Беда заключается в другом – в отсутствии идей. В желании продать все то же самое, но под другой привлекательной оберткой. Мы чего вообще добиваемся? Калькой с зарубежных слов хотим изменить действительность? Придать ей какое-то новое очарование и туманную многозначность? Вложить смысл туда, где его «днем с огнем…»?
Лексическое колдовство не отменяет труда, фантазии и чувства правды. Слепое заимствование словно дает сигнал: мыслями мы «там», в далеких землях. Именно «там» – точки сборки сознания, его постоянный апгрейд, потому что вслед за чужими рецептами построения экономики в 90-х годах мы завезли и американскую мечту – о персональном богатстве и личном комфорте. С тех пор новояз не выглядит чужеродным, потому что отражает тайные мечты большинства.
Обидно, когда за словом «раша» произносят «водка и матрешка» (хотя, выстраивая этот ассоциативный ряд, иностранные туристы вовсе не пытаются оскорбить русских попутчиков). Но чтобы не обижаться, нужно обладать по меньшей мере материальным подтверждением собственного вклада в технический прогресс, а не заниматься вечно тюнингом и дизайном. Мозги у нас передовые. Но кто-то вбил нам в голову, что быть распространителем чужих продуктов выгоднее, чем создавать свои.