За чередой дел едва не обошли вниманием День геолога. И, несмотря на то, что у нас в области в основном ведется добыча общераспространенных полезных ископаемых, нельзя забывать о государевых людях, которые верой и правдой искали, находили, изучали, подсчитывали запасы, направляли документы в вышестоящие инстанции и «защищали» разведанное месторождение, что тоже, говорят, труд еще тот!
О своем опыте работы по разведке полезных ископаемых рассказали сотрудники министерства природопользования и экологии области – заместитель начальника отдела недропользования Владимир Клопотов и начальник сектора Анатолий Крутилин.
Так получилось, что Владимир Игоревич и Анатолий Иванович с разницей в год окончили факультет геологии Иркутского государственного университета им. Жданова по специальности «геологическая съемка и поиски полезных ископаемых». Они жили рядом в общежитии, но не могли даже предположить, что, разъехавшись после распределения практически полярно (один – на север, другой – на юг), вновь встретятся через 20 лет в Рязани. Владимир Игоревич в середине 90-х решил перебраться с Севера поближе к родственникам, а Анатолий Иванович в то же время приехал с юга на родину предков. В Рязани друзья встретились в министерстве, куда устроились работать.
За алмазными трубками
Владимир Игоревич родом с Урала. Рассказывает, что с детства был окружен различными минералами, которые собирал отец. Родитель не был связан с геологией, а просто интересовался различными породами. Вполне логично, что, если в отчем доме видишь камни и, как говорится, с младых ногтей знаешь название каждого, то интерес мог возникнуть как бы сам по себе. Окончив среднюю школу, над вопросом «кем стать?» Владимир особо не размышлял. Как ни странно, отец отговаривал парня. Среди доводов: возможные проблемы в семье, неустроенность полевой жизни, физические тяготы. Владимир выслушал отца, но проявил характер: поступил, очень хорошо учился и после первой практики не сбежал.
На сегодняшний день в Рязанской области более семидесяти недропользователей, которые разрабатывают общераспространенные полезные ископаемые: строительный песок, известняк на щебень, глины на производство кирпича. У нас большие месторождения цементового сырья, добывается известняк для производства строительной извести (на эти цели используют особочистые разновидности этой породы). Торф, который используется как топливо, а также в сельском хозяйстве.
Помимо этого, ведется добыча необщераспространенных полезных ископаемых. По законодательству о недрах ими распоряжаются федеральные структуры – Государственное управление недрами. Помимо бурого угля, у нас есть месторождение тугоплавких глин и стекольных песков.
Кроме того, ведется разведка подземных вод, которые относятся к разряду полезных ископаемых федерального значения.
Рассказывает, что настоящее познание профессии началось именно во время полевых практик. К работе в таких условиях студентов приобщали с первого до выпускного курса. Самыми важными в рюкзаке были план, карта и компас. Учебный график был составлен так, что всю теоретическую часть изучали с 1-го октября по 1 июня. Потом студенты замыкались на геологоразведке. Они не ездили на картошку, не работали в стройотрядах. Их направляли в геологические организации Министерства геологии Советского Союза. Помимо напутствий и добрых пожеланий, обязательными были прививки от энцефалитного клеща. От этого, кстати, никто не увиливал, несмотря на болезненность прививок: на первой же практике можно было понять, что это не просто надо, а обязательно надо. Студенту Клопотову уже в первую экспедицию пришлось снимать с товарища сорок клещей! Времени на экспертизу не отводилось, как и на любование красотами. Например, багульник Владимир Игоревич вспоминает не слишком добрыми словами, потому что продираться через заросли полутораметровых кустов вверх или вниз по сопкам очень трудно, особенно если учесть, что за спиной рюкзак, а в руке не слишком легкий специальный геологический молоток… После окончания университета отличнику курса В.И. Клопотову довелось работать в Академии наук, где он уделял внимание разведке золотоносных и редкометальных месторождений в Забайкалье (вольфрам, молибден, тантал, олово, необий) и более 20-ти лет трудиться в алмазной геологоразведке в Мирном (Якутия). Говорит, что несмотря на близость к алмазам, романтики в его работе было намного меньше, чем труда при температуре минус 60 градусов! Работа буровых установок в такой мороз прекращалась по причине того, что крепежи, вентили становились хрупкими… Как здесь не вспомнить Николая Тихонова: «Гвозди бы делать из этих людей – крепче бы не было в мире гвоздей»…
Там, где волны и ветер
Дорога в геологию Анатолия Ивановича была совсем иной. Он родился и вырос на Алтае, окончил радиотехнический техникум, распределился в Иркутск. Факультетом геологии ИГУ заинтересовался сразу. Романтика в душе «била фонтаном»: палатки, костры, гитара и рюкзак… Вряд ли на тот момент он имел четкое представление о возможных сложностях, но, даже если и был в курсе, то не слишком заморачивался. Был молод. Потребность отправиться в путь-дорогу преобладала. Но и когда вкусил суровую правду жизни, от избранной профессии не отказался. Тем более, что в геологии студентам планку самооценки с каждым курсом поднимали в тех же самых геологоразведочных организациях. Практикантам там всегда были рады. Человек с руками и головой, которому можно поручить ответственное дело, лишним никогда не был. Рабочего всегда найти можно, а кто будет думать и принимать решение – это уже была забота особая.
Вспоминая свой опыт работы после окончания вуза, Анатолий Иванович, который, как и его друг, учился в университете на одни пятерки, рассказал, что, получив распределение в одну из сибирских геологоразведочных организаций по разведке месторождений нефти и газа, с упорством направлял запросы в морскую геологию. «Вы только представьте, – рассказывает он, – безбрежный океан. До порта приписки Находки – 18 суток пути, до Акапульки (Мескика) – четверо суток. Ты на судне. До дна – 4,5 – 5 тысяч метров. На специальном оборудовании ведется исследование морского дна на предмет разведки месторождений полезных ископаемых. Наша страна по договоренности с международным сообществом в нейтральных водах тогда в условиях полной отдаленности занималась разведкой двух равнозначных участков (результаты работ потом защищались в организации объединенных наций). Один участок закреплялся за СССР, а другой уходил в фонды ООН. В то время наша страна могла себе позволить осуществлять предварительные поиски месторождений железо-марганцевых конкреций и откладывать их на будущее, когда добыча со дна океана (4,5-5 тысяч метров) станет делом экономически рентабельным. Это было очень интересно!»
Анатолий Иванович берет со стола камень, и на примере нарастаний отложений объясняет, как формировалось дно океана…
– Знаете, если бы сейчас все переиграть, то я бы все равно в геологию пошел, и непременно в морскую. Жаль только, что наша профессия почему-то стала не слишком популярна, – вздыхает Крутилин, – а зря. Уверен, поле деятельности для геологов в нашей стране пока можно назвать безбрежным. Создатель наделил наши просторы несметными богатствами…