Режиссёр-постановщик спектакля «Дядя Ваня» (ноябрь 2008 г.) – художественный руководитель театра драмы, народная артистка России, заслуженный деятель искусств России Жанна Виноградова. И сегодня мы представляем вашему вниманию её размышления о роли классики в репертуаре:
– Первооснова русского психологического театра – русский язык. Это основа нации, культуры, самодостаточности русского человека. Поэтому в нашем репертуаре сегодня пьесы Лермонтова, Горького, Чехова, в своё время был Пушкин… Чехов – это человек, которому были ведомы многие коллизии человеческой души. Речь его героев наполнена состраданием, любовью к русскому человеку. Работа над таким материалом обогащает и режиссера, и актёров. Когда мы репетировали, я слышала, как артисты разговаривали между собой, – не «уличными» текстами, а красивым, музыкальным языком, с добрыми интонациями.
Очень жаль, что отношение к нашему великому языку сейчас безобразное. Ведь культура России неразрывно связана с русским языком, это наше достояние.
Счастье, когда на сцене идёт спектакль по Чехову, когда слышишь хорошую русскую речь. Это нужно зрителям. Если говорить о «Дяде Ване», то сам Чехов считал эту пьесу одним из самых откровенных своих произведений. Именно тут звучат хрестоматийные слова: «В человеке должно быть всё прекрасно…» Пьеса сложная и жёсткая. Здесь Чеховым «кровью всё записано», ничего нельзя убрать. В иных произведениях можно переставлять, сокращать тексты, тут – нельзя. Настолько точно всё написано, каждая фраза – как музыкальное произведение…
Эта работа была очень важна для нашего коллектива. Но театр – часть жизни, и всё в нём меняется. К сожалению, случилось так, что первый исполнитель роли Войницкого сменил место работы. А роль Дяди Вани – одна из главных. И мы искали человека, который по своей психофизике подходил бы на роль Войницкого. В нашем театре много талантливых актёров, но в этом случае… как-то не сложилось.
Когда Сергей Виноградов ставил у нас «Опасные связи», я увидела, как он работает с актерами, как раскрывает их. Мы с ним воспитанники одной, вахтанговской, школы – и понимаем друг друга. Самое главное, что у него как актёра есть такие тонкие регистры, он так тонко чувствует… Конечно, я не нашла бы лучшего артиста на роль Войницкого. Мы очень много и серьёзно говорили о Чехове, об этой пьесе. Мои пожелания и размышления по поводу «Дяди Вани» оказались очень созвучны его восприятию. Может быть, поэтому он сразу после просмотра диска с записью спектакля согласился играть в нём. У нас будет всего четыре репетиции на сцене. Такой ввод на главную роль – большая сложность для актёров, надо хорошо почувствовать партнёра, проявить высший актерский пилотаж.
Думаю, Сергея Виноградова «зацепило» то, что в пьесе Войницкий показан в момент, когда всё в его жизни разрушилось. Дяде Ване 47 лет – и он не знает, что делать дальше. Это переломный момент, критический мужской возраст. Мы иногда себе создаем иллюзии, защищаемся от правды, а потом понимаем, что жизнь прожита зря. Дядя Ваня сотворил себе кумира, посвятил себя ему и пропустил любовь – а только в любви можно что-то создать, без неё нельзя творить. Интеллигентный человек часто всё понимает, но ничего не может сделать. Силу не может применить – только сострадать и сопереживать. Это есть в дяде Ване и в Сергее Виноградове.
О чём спектакль? Процитирую Чехова: «Будем терпеливо сносить испытания… Я верую… горячо, страстно... Мы отдохнем!... Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах…» Это спектакль о вере, о терпении сильного человека. Терпение бывает разное. Есть терпение слабого человека: его бьют – он терпит. А есть терпение сильного – он просто понимает, что нужно терпеть. Так только русский человек может, это свойство нашего менталитета. Монолог о вере и терпении произносит молодая женщина, Соня. Она внушает Войницкому в финале: «Надо жить!» Что будет дальше – мы не знаем. Чехов не даёт никаких надежд, каждый решает эту коллизию сам для себя. В нашем спектакле монолог Сони – это не слёзы, а сильная молитва.
Мы в спектакле не кричим, не плачем, делаем тихую историю – пытаемся, чтобы нас услышали.