Прошло ровно четверть века с того момента, как взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС. Люди, брошенные на ликвидацию последствий аварии, сделали все, чтобы трагедия оказалась менее масштабной.
Подняли по тревоге
История рязанца Владимира Казакова типична для многих ликвидаторов. В 1986 году он проходил срочную службу на Украине, до дембеля оставалось совсем немного. «Ночью нас подняли по тревоге, – вспоминает Владимир Анатольевич. – И, ничего не объясняя, нашу колонну отправили по направлению к Припяти. Больше всего поразила тогда эвакуация местного населения. Было такое ощущение, что ожили кадры военной хроники. Признаюсь: в этот момент у большинства из нас появилось ощущение тревоги и неопределенности».
Владимир Казаков работал на топливозаправщике, заправлял вертолеты, забрасывавшие реактор сухим асфальтом, щебнем и песком, заливавшие его жидким стеклом. Поначалу водителей даже не обеспечили защитной одеждой. Да и о последствиях значительного превышения уровня радиации никто солдатам-срочникам не говорил.
Владимир Казаков пробыл в Чернобыле до 15 июня 1986 года. Двух с половиной недель хватило, чтобы получить значительное облучение, что не могло не отразиться на здоровье.
И боль, и проблемы – общие
Как и большинство ликвидаторов, Владимир Анатольевич жаловаться не привык, хотя есть на что. Сразу после возвращения из Чернобыля ликвидаторы получили право на бесплатное лечение и бесплатное предоставление лекарственных препаратов, а также другие социальные льготы.
Но с принятием Федерального закона № 122 с лекарствами стало сложнее (многие наименования просто вычеркнуты из льготного списка), отменено практически пятьдесят процентов и других льгот. Среди них, к примеру, – оплата коммунальных услуг: если раньше льготу имели все члены семьи чернобыльца, то теперь она распространяется только непосредственно на самого ликвидатора.
В законе также прописано, что после смерти пятидесятипроцентная льгота по оплате коммунальных услуг переходит к вдове, родителям и детям чернобыльца. «Но здесь часто возникают проблемы, – говорит председатель правления регионального отделения общероссийской общественной организации инвалидов «Союз «Чернобыль» Виктор Боборыкин. – Чтобы получить право на льготу вместо умершего ликвидатора, необходимо удостоверение. Оно выдается всего одно, хотя в законе прописано, что льгота представляется только при предъявлении удостоверения. Есть и вдовы, мужья которых умерли с 1986 по 1991 годы, когда удостоверения, подтверждающие льготы по оплате коммунальных услуг, просто не выдавались. Вот и получается замкнутый круг».
Всех нуждающихся в жилье чернобыльцев должны были обеспечить им в течение трех месяцев после возвращения с места катастрофы. Но это только на бумаге все гладко, на деле оказалось гораздо сложнее. Владимиру Казакову неоднократно пришлось доказывать в судах свое право на получение квартиры. Сколько нервов и здоровья на это было потрачено, говорить излишне. Только после шести с половиной лет мытарств заветные квадратные метры Владимиру Казакову все же были выделены. И это еще не худший пример, ведь многим рязанским ликвидаторам пришлось ждать положенных по закону квартир по пятнадцать-двадцать лет. «Я очень рад, что в настоящее время в области обеспечено жильем большинство нуждающихся, – отмечает Виктор Боборыкин. – В последние годы его получили около 320 человек. В Рязани, на улице Быстрицкой, специально для чернобыльцев построен многоквартирный дом. На очереди на сегодняшний день остается около 30 ликвидаторов». Тем не менее Рязанская область среди всех регионов России занимает первое место по обеспечению жильем чернобыльцев.
Полную версию статьи читайте в печатном выпуске областной газеты "Рязанские ведомости"