Тещу Анну Ивановну я называл маманею (мамой Анею). Ей нравилось такое обращение. Она меня, сироту, приняла, как родного сына.
Однажды я приехал в Журавинку самым ранним автобусом и прилег вздремнуть на топчане за теплой печуркой. Лежу и слышу, как теща печет блины и говорит, говорит: «Милый ты мой, ни в одном море нет столько воды, сколько я пролила из-за тебя слез …»
Рассказ ее был длинен. Я постараюсь написать покороче. Ее, молодую женщину с тремя маленькими детьми, бросил муж. Он уехал в Тулу к другой женщине да остался в этом городе до глубокой старости. Брак он не расторгал, но и помощи брошенной семье не оказывал. А она все надеялась и ждала своего Пашеньку.
Анна Ивановна, когда была помоложе, носила красный платок. Видимо, других платков у нее не было. Председатель колхоза, наблюдая издали работу на току, заметил, как женщина в красном платке ловко подает снопы пшеницы в молотилку. На колхозном собрании он сказал: «Вот Анна Ивановна Ухвачева не зря носит красный платок – платок передовика. Если бы все работали, как она, наш колхоз был бы лучшим не только в Ряжском районе. Спасибо тебе, Аня!» Лицо Анны от похвалы стало под цвет ее платка.
В школе на родительском собрании директор тоже высказался подобным образом: «Анна Ивановна-красный платочек одна воспитывает троих детишек. Дети учатся хорошо. Одежонка на них старенькая, но всегда чистая, поглаженная. Спасибо тебе, Анна Ивановна, за хороших детей».
И дети, став взрослыми, радовали мать своими успехами. Старший сын стал толковым главным экономистом большого совхоза. Он построил для матери новый дом. Дочь Вера стала зоотехником, вышла замуж за офицера – автора этих строк. Семья наша вела кочевой образ жизни. На очередном новом месте моей службы она не сидела, сложа руки, а всегда находила работу. Так, на космодроме Байконур Вера заведовала музеем природы, систематически пополняя его новыми экспонатами.
Младшая дочь Анны Ивановны, Нина, закончила авиационный техникум. Она участвовала в испытаниях на прочность корпусов самолетов, помещаемых в большую аэродинамическую трубу.
Тихой радостью светилось лицо матери, когда она получала весточки от детей.
***
В возрасте 75 лет муж моей тещи вернулся в Журавинку, зашел к ней в дом. Я и его дочь Нина были в то время в отпуске. Отец обратился к Нине: «Позвольте мне жить с вами». Нина родилась через день после ухода отца из дома. Она сказала: «Я вас не знаю. Этот вопрос не ко мне», – и вышла из избы, хлопнув дверью. Он обратился ко мне. Мой ответ был таков: «Я всего лишь зять и решать не мне». Тогда он посмотрел на жену. Та ответила, что у нее нет сил ухаживать за ним, и пусть он идет туда, откуда пришел.
И вскоре я в окно увидел, как пожилой мужчина, отходя от нашего дома, вытирал кулаком слезы. Жизнь прожита. Одинокая старость ожидала его.
А Маманя прожила у нас с женой в городе несколько лет в довольстве и тепле. Постоянно посещала церковь. В городе и скончалась. Похоронили мы ее на родине, в Журавинке, на погосте, где покоятся все ее и мои родственники.
Я ее никогда не забываю. Пусть земля тебе будет пухом, дорогая моя мама Аня.
Владислав Шибков