Я и сама когда-то принимала абсолютно за чистую монету представление под названием «Федеральный судья». А как иначе? Судья, адвокат и обвинитель – настоящие юристы, консультируют население со страниц журналов. «Значит, – простодушно подумала я, – и все остальные участники процесса – всамделишные». Оказалось, что нет. Остальные – это малоизвестные артисты, чаще всего из провинциальных театров. Узнав об этом, я потеряла к передаче всякий интерес.
Почему? В театре же мы смотрим чистейший вымысел, да еще иногда обливаемся над ним слезами! Да, но то – театр, искусство, где главное правило – игра – давно обозначено, и мы его ожидаем. В телепередачах мы рассчитываем (по крайней мере, рассчитывали) увидеть не игру, а жизнь, а вместо нее получили обман, подставу, имитацию.
В середине 80-х годов прошлого века в самом «главном» журнале страны появился роман Сергея Есина «Имитатор» – история бездари, тихо существовавшей в своей плоскости, но вдруг поднятой волной времени на самый гребень. Тогда это было необыкновенно точно и остро и, как многим казалось, безумно поучительно. Ныне уже так не кажется. Явление, которое лежит в основе названия некогда злободневного романа, потеряло свою актуальность и остроту, потому что размылось и покрыло образовавшейся пленкой все и вся. Уже давно замечено, например, какое массовое использование в нашей речи приобрело неуместное употребление сочетания «как бы»: «Это моя как бы мама»… Можно, конечно, утверждать, что подобным грешат люди, нищие духом и словарным запасом. Другие говорят: нет, это знак времени, в котором все не всерьез, а действительно «как бы». Откуда такая напасть? Оттуда. Люди раньше жили и верили, потом погнались за лучшим и обманулись, теперь не верят ни во что.
Помнится, лет тридцать назад в Рязань приезжала съемочная группа передачи «От всей души». Для съемки какого-то эпизода в филармонию пригласили хор ветеранов. Польщенные таким вниманием, наши пожилые уважаемые люди быстренько собрались и, выйдя на сцену, приготовились было петь, но им говорят: «Не надо, только раскрывайте рты – под фонограмму». Как ветераны тогда были возмущены и обижены! Могли ли они (да и все мы) представить себе, какое распространение через несколько лет приобретет это пение под «фанеру»?
Об имитации как о замене реального действия мнимым сегодня часто говорят политики, высокие государственные чины. Меня же иногда чуть ли не до слез умиляют чисто младенческие устремления некоторых людей шагать «как бы» в ногу со временем, выдавая себя «как бы» за того, за кого надо. Например, бывшей столовке, подремонтировав ее, дали «родовитое» название.
Наши быстро разбогатевшие сограждане не имеют возможности сказать в назидание своим детям ту великолепную фразу, которой обмолвился в середине ХIХ века один французский буржуа: «Я-то, сударь, по крайней мере выполнил свой долг перед родиной – я нажил состояние». А так хочется, чтобы и традиция какая-то чувствовалась, и заграничное признание – оно привлекает. Вот и растут вслед за фирмой «Смирнофф» и на ее манер – «Молоткофф», «Петухофф», «Портнофф» – реклама, подстава, имитация. А это не к добру. Как бы не стать нам совсем уже «как бы».