Впервые с Николаем Петровичем Аникиным мне довелось встретиться в 1973 году в Ермиши. С тех пор наша дружба не прерывалась…
Отправиться в командировку мне посоветовал тогдашний представитель областного совета добровольного спортивного общества «Урожай» Альберт Топильский: "Приедут товарищи из Москвы". Улетели на "кукурузнике" в Ермишь загодя. Все было нормально, если не считать проливного дождя, разразившегося во время тренировки и выбившего из "седла" моего фотопомощника. Мне же он был кстати: во-первых, сделав вместе с ребятами беговую разминку (она, признаться, далась нелегко), я воочию убедился в их силе, во-вторых (тоже на практике!) увидел, как ермишинцы свято соблюдают наиглавнейшую заповедь – проводить тренировку при любых погодных условиях. А то, ради чего пригласили столичных товарищей в Ермишь, раскрылось в разговоре с Михаилом Скирдоновым.
– Мы долго ломали голову – с чего начать, ведь искусственно не решишь проблему – выпускника ДЮСШ в Ермиши занять, откровенно говоря, нечем: институтов и техникумов у нас пока нет, промышленности – тоже. Ну, поступит ермишинец, предположим, учиться заочно в институт физкультуры, но жить-то он на что-то должен! А что, если организовать группу спортивного совершенствования при совхозе "Ермишинский"? Идея понравилась – такую группу создали. Я стал тренером. Группа насчитывает двенадцать человек – перспективные лыжники, выпускники ДЮСШ. По сути группа только начала путь. Через год-другой можно будет убедиться – сколько велико значение спорта в жизни рабочего совхоза. Вот и прикиньте – зачем молодому ермишинцу покидать родной край? Он будет тренироваться в домашней обстановке, под руководством наставников, которые привили ему любовь к спорту. Ему не нужно ломать привычный характер тренировок, уклад своей жизни, а ведь известно – почти всегда эти перемены и становятся причинами остановки спортсменов в росте мастерства. Пригласили гостей в надежде, что и Москва будет помогать лыжной Ермиши вообще, а группе спортивного совершенствования – в частности.
Районный дом культуры был заполнен часа за два до начала встречи с дорогими гостями: пришли и стар, и млад – лыжи в Ермиши любимы, наверно, в такой же степени, как телевизор обожаем – горожанами и сельчанами – в вечерний час. Памятное Красное Знамя, врученное ермишинцам областным отделом народного образования за первое место в областной Спартакиаде в честь пятидесятилетия Советского государства, вносят призеры первенства Центрального совета ДСО «Урожай» Мария Егорова, Игорь Мазурин и Михаил Скирдонов. Право внести кубки, добытые ермишинцами на лыжне, получают чемпион ЦС ДСО "Урожай" Евгений Тюрин и бронзовый призер Всесоюзных соревнований на призы газеты «Пионерская правда» Владимир Пименов. О своих выступлениях на лыжне, о планах на будущее рассказали Мария Егорова, Михаил Скирдонов, бронзовый призер Всесоюзных соревнований на призы «Пионерской правды» Василий Юлов, мастер спорта СССР Нина Гришина. Потом слово предоставили олимпийскому чемпиону, заслуженному мастеру спорта СССР, заслуженному тренеру Советского Союза Николаю Аникину. Много нового узнали в этот вечер ребята – о трудной стезе олимпийца, о чести и долге советского спортсмена, о трудных стартах в Высоких Татрах и Саппоро.
О трех днях, проведенных Аникиным в гостях у ермишинцев, можно рассказывать и рассказывать – жаль, этого не позволяют рамки газетной полосы, но не воскресить забавный диалог, который произошел между Васей Юловым и великим Аникиным, просто не имею права. Юлов, поднявшись на трибуну, сказал: "Нам было очень приятно получать награды из рук Николая Петровича, но вот за то, что он нам тогда в Архангельске сказал ("Этого я от вас, рязанцы, земляки мои, не ожидал"), мы обиделись.
Аникин смутился: "Милые мои! Да не поняли вы, наверное, меня! Я-то имел в виду не какой-то случайный успех! Мне, честное слово, очень хотелось вручить вам "золото".
"Вот это – другое дело", – совершенно спокойно заметил Юлов.
Между тем олимпийский чемпион продолжал свое "оправдание": «Мне очень дорога рязанская земля, ведь здесь начинался мой олимпийский триумф. Начинался прямо-таки за околицей. И поэтому я верю, что в следующую встречу мы будем чествовать нового олимпийца – олимпийца из Ермиши".
Ранним утром, когда солнце еще не успело как следует подняться над макушкой Чудочкиной горы, мы пошли осматривать лыжню трассу. Ничего другого, кроме удивления, ни у Аникина, ни у заведующего отделом зимних видов спорта Центрального совета ДСО "Урожай" мастера спорта СССР Николая Чибисова, не нашлось. С толком выбранный рельеф, почти по всей дистанции – высаженные ребятами сосенки, так что – никакой ветер не страшен. И тут же – гимнастический городок, для тренировочных занятий. Вечером мы принялись осматривать наглядные "атрибуты" школы. Задержались у одного стенда – на нем был расписан годовой цикл тренировок лыжников. Графа, где красовалась цифра, характеризующая объем августовской и мартовской тренировок гонщика, удивила Чибисова.
– Владимир Матвеевич! Да такой километраж, который вы даете в августе, и член сборной страны не выдержит!
– А мой ученик выдержит! Впрочем, это – рекомендация свыше, – улыбнулся Кузовенков. – Был я как-то на семинаре. Так вот эту цифру назвал сам Николай Петрович.
Кузовенков ожидающе посмотрел на Аникина.
– Ну, раз я, значит, все правильно-верно, – рассмеялся олимпийский чемпион.
– А вот и неверно, – лукаво добавил Кузовенков. – Не могут ребята столько набегать. Это – самый настоящий форсаж подготовки гонщика. А что в графе стоит, так это – для отчета! Чтобы вышестоящий тренерский совет не придирался…
Аникин тут же признался, что побит, и что рекомендация, возможно, была ошибочной.
На снимках: директор Ермишинской детско-юношеской спортивной школы Владимир Матвеевич Кузовенков вручает памятные подарки дорогому гостю – Николаю Петровичу Аникину; юные лыжники внимательно слушают советы олимпийского чемпиона. 1973-й год.
Те встречи с олимпийским чемпионом у юных ермишинцев отложились на многие годы, в определенной степени они узнали – делать жизнь с кого. Жаль, правда, на все сто сверхоптимистичное желание – увидеть их в рядах олимпийцев – выполнить не удалось, но по крайней мере двое в дверь олимпийской сборной постучались – Михаил Скирдонов стал лауреатом Всемирной универсиады, Дмитрий Чванов вот-вот ворвется в состав первой национальной команды.
Судьбе же самого Николая Петровича был уготован крутой поворот. Рассказывает Н.П. Аникин.
– В 1987 году руководство Американской лыжной ассоциации обратилось во Всесоюзную федерацию лыжного спорта с просьбой направить в Штаты одного-двух специалистов в качестве ассистентов тренеров национальной команды США. Главным условием было знание английского. По этому поводу в управлении зимних видов Госкомспорта собрали специальное совещание, стали перебирать претендентов, но подходящего не нашли. Тут все вдруг посмотрели на меня: мол, что, Петрович, нет желания год-два в Америке поработать? К тому моменту опыт тренерской работы на всех уровнях у меня имелся, контактов с зарубежными специалистами хватало – пять лет все-таки был членом гоночного комитета Международной федерации лыж. Посоветовались в семье – никто не возражал. К тому же руководство заверило, что место в штатном расписании за мной сохранится. На том и уехал. Когда же, через год, вернулся, в родной федерации оказался невостребованным и отправился за океан еще на год.
Работать было интересно. Вот только получал за свой труд гроши. Нет, контракт-то был обычным для тренера в нашем виде спорта – сорок три тысячи долларов в год, но не думаю, что раскрою большую тайну, если скажу, что мне от этой суммы причиталось всего шестнадцать процентов. Остальное должно было идти в нашу лыжную федерацию – якобы на развитие детско-юношеского спорта. Увы, там, как позже выяснилось, понятия не имели об оставшихся от контракта процентах.
Контракт закончился в 1989-м. Тогда американские лыжники предложили мне создать частный клуб. "Мы, – сказал один из них, – сами Вам будем платить, только оставайтесь". Так мы с женой – она у меня по образованию тоже лыжный тренер – и остались работать в Америке.
Это – частное предприятие, зарегистрированное в городке Дулус, штат Миннесота, на границе с Канадой. Место, кстати, сказочное. Главное, зима хорошая и продолжительная – зачастую на снег вставали в первой половине ноября. По местному законодательству налогом такой клуб не облагается. Лично же я от суммы, которую мне положили учредители, исправно отчислял государству и штату все положенные налоговые проценты.
Члены клуба – как правило, студенты местных колледжей. В семь утра встаем, тридцать пять-сорок минут длится зарядка. Первая тренировка – с девяти до одиннадцати-одиннадцати тридцати. В межсезонье – бег, лыжероллеры, силовая подготовка, иногда велосипед. После обеда и короткого отдыха – теоретические занятия: просмотр видеозаписей, анализ техники, обсуждение планов тренировок. Вечером – свободное время. Зимой же приходится подстраиваться под расписание занятий колледжей. Выкраиваю часы в дневное время, чтобы все могли тренироваться вместе. Группа у меня небольшая – всего восемь спортсменов. Еще веду так называемые вечерние группы для взрослых, которые занимаются исключительно для здоровья. Часто провожу семинары и для более квалифицированных тренеров и спортсменов.
Проводим лыжные соревнования между колледжами. Причем в них стартует гораздо больше участников, чем в национальных чемпионатах. Студенты заинтересованы в том, чтобы показать хороший результат именно в этих стартах: в США большое значение имеют так называемые "гранты" – премии за хорошую учебу и спортивные успехи. Чем больше наберешь грантов – тем меньше платишь за обучение. Колледж в Дулусе не самый дорогой: в зависимости от выбранных тобой предметов учеба обходится в шесть-семь тысяч в год. Перспектива получить лишний грант – хороший стимул для студентов. Знаю обо всем этом не понаслышке: в колледже учились и средняя дочь, и сын. Собственно, образование детей – тот самый магнит, который удерживает нас в Америке. Немало моих учеников добилось заметных спортивных успехов. Так, один из лучших американских лыжников Джим Бауэр оказался явно перетренирован – даже не смог поехать на Олимпийские игры в Лиллехаммер. Его родители обратились к нам за помощью. Мы стали его восстанавливать, и уже полтора года спустя Джим выиграл четыре дистанции на американском чемпионате. Позже он несколько отошел от большого спорта, купил дом, женился…
Лыжные гонки – моя жизнь, сначала как гонщика, а теперь – в роли тренера. Не могу не вспомнить союзные времена, наиболее памятные события. Из тренерских лет лучшими считаю те, когда довелось руководить юниорской сборной СССР. Работал с замечательной плеядой гонщиков, в нее входили Скобов, Тараканов, Веденин, Беляев, Зимятов, Смирнов, Вяльбе, Лазутина... Больше всего нравилось то, что у меня была полная свобода действий и выбора. Как, впрочем, и здесь, в США. Когда же командовал олимпийской дружиной – с восемьдесят первого по восемьдесят четвертый, находился под прессингом: от меня постоянно требовали результат.
Что чаще всего вспоминается из времен, когда сам выступал? 1956-й, победная эстафета в Кортине? Представьте себе, нет. Конечно, тот первый успех – событие. Но тогда я в полной меpe не осознал, как мы на самом верху оказались. Молодой еще был, а вот свой последний этап в олимпийской эстафете четыре года спустя, в Скво-Вэлли, позже во сне пробегал не раз. Тогда Толя Шелюхин на первом этапе проиграл всем, даже каким-то китайцам-японцам, а от лидеров нас отделяло почти три минуты. Постепенно выбрались наверх. Когда я отправился на дистанцию, за спиной чувствовал дыхание Сикстена Ернберга. Швед перед эстафетой выиграл тридцатку, где я получил "бронзу". Разделяло нас секунд десять, и мало кто сомневался, что олимпийский чемпион меня обойдет. На каждом подъеме он приближался, но на равнине мне вновь удавалось от него чуть оторваться. В какой-то момент понял: если тактически правильно построю концовку, смогу опередить соперника. Важно было выдержать, не броситься вперед сломя голову. До последнего подъема мы так и шли вдвоем. Перед финишем «тягун» был довольно крутой, метров триста. Оба понимали, что именно здесь все решится. На вершину я выскочил первым, метров на четыре-пять впереди шведа. Растолкался палками и покатил на финиш. Ернберг догнать уже и не пытался – разрыв был тридцать-сорок метров. И хотя мы оказались только третьими, эта эстафета осталась незабываемой.
Из индивидуальных гонок самая памятная – в Свердловске, в пятьдесят девятом, на тридцать километров. По нынешним меркам соревнования те можно было причислить к этапам Кубка мира. На Урал приехали все сильнейшие – олимпийские и мировые чемпионы Вейкко Хакули-нен, Хальгейр Бренден, тот же Ернберг. Мне удалось выиграть, причем с отрывом почти в минуту. И с уникальным временем – один час тридцать четыре минуты и пятьдесят девять секунд, которое долго считалось высшим мировым достижением. Бежали, естественно, на деревяшках – пластиковых лыж еще не было.
Я был и остаюсь гражданином России. Но, с другой стороны, быт затягивает. Поначалу жилье арендовали за пятьсот долларов в месяц. Теперь есть свой дом: взяли ссуду, выплачивали ее около пяти лет. Если надумаем уезжать, продадим. Хотя меня из Америки никто не гонит. Здесь множество замечательных людей, всегда готовых войти в положение, помочь. Хотя, наверное, таких закадычных, сердечных друзей, как в России, нет….
Газетные рамки не позволяют опубликовать этот очерк в полном объеме. К сказанному только добавлю: свое мастерство он шлифовал в Рязани, когда учился в школе ,под началом учителя физкультуры Сергея Алексеевича Плотникова. Частенько тренировался вместе с моим тренером, будущим мастером спорта СССР Петром Ивановичем Курицыным. Уже став легендарным лыжником и тренером, не раз наведывался в Рязань, дружил со спортивной семьей Татуров. И всегда – на официальных семинарах, в непринужденных беседах – пытался убелить: детско-юношеские спортивные школы по возможности ориентировать на сельскую молодежь, обратить самое пристальное внимание на деревню, ведь, как правило, именно в глубинке, на периферии человек обладает наивысшими физическими данными, у него – лучшие, нежели у горожанина, естественные условия для становления мастерства. Лишний раз Николай Петрович убедился в этом, побывав в Ермиши…