Нынешний год, провозглашенный Годом российской космонавтики, открывался в феврале в Рязани научно-практической конференцией «Истоки и становление космической идеи на Рязанской земле». Значительное внимание на конференции было уделено философии «русского космизма», у истоков которого стояли уроженцы Рязанской земли Н.Ф. Федоров и К.Э. Циолковский. Этой теме был посвящен и доклад заведующего кафедрой философии РГУ имени С.А. Есенина, доктора философских наук, профессора Рудольфа Яновича Подоля, которого мы попросили ответить на несколько вопросов.
Р.В. – Рудольф Янович, Год космонавтики стимулирует интерес общества к данной сфере, и, я думаю, многим читателям интересно будет хотя бы в общих чертах узнать, что такое «космизм» и почему он именно русский?
Р.П. – Извечный вопрос, идущий еще от западников и славянофилов: могут ли русские вообще иметь свою философию? Как многие считали и считают, русский человек не способен на рефлексивном уровне осмыслить действительность и пользуется тем, что выработано на Западе. Русский космизм – как раз свидетельство ошибочности такого взгляда. Западная философия такого направления, как космизм не явила. И не могла явить. Потому что западное мышление прагматично, исповедует индивидуализм. Условия жизни нашего народа, вынужденного осваивать огромные пространства, породили, наоборот, дух артельного, общинного единства. И философия русского космизма возникла в результате стремления некоторых представителей русской интеллигенции соотнести законы жизни русского духа с законами жизни всей Вселенной. Для чего это понадобилось? Что явилось поводом для возникновения столь масштабного, как мы теперь говорим, проекта? Прежде всего размышления о том, что жизнь на Земле не вечна. Существует она на нашей планете благодаря солнечному теплу и свету около 7 миллиардов лет, и светить Солнцу осталось примерно столько же. Что будет дальше? Человечество обречено на гибель? Эти вопросы стали в конце позапрошлого века предметом раздумий Николая Федоровича Федорова, библиотекаря Румянцевской библиотеки в Москве, московского Сократа, как его тогда называли. В процессе размышлений Федоров пришел к выводу, что для избежания столь печального конца потребуется выход в иные миры, за пределы потухшей Солнечной системы, во Вселенную. Но сделать это может не группа людей или народ одной страны. Это удел целой человеческой цивилизации, которая должна действовать сообща. Вот почему философию «русского космизма» можно назвать философией коллективизма, товарищества. Учение Федорова было изложено его учениками в книге под названием «Философия общего дела». Свой вклад в развитие этой теории внесли ученик Федорова – Константин Циолковский, Владимир Вернадский и другие русские ученые.
Р.В. – А каким образом прекрасная гуманная идея «общего дела» выходит на проблемы нынешнего дня? Ведь не будь этого, вряд ли бы она кого заинтересовала. Как в свете всего этого понимать идею Федорова о воскрешении мертвых, о которой многие из нас «что-то слышали» и которая воспринимается, как правило, с недоумением?
Р.П.– Один из центральных моментов размышлений Федорова сводится к тому, что человеку для выхода в космос понадобится иная система регуляции как в нем самом, так и в его отношениях с природой. Иными словами: для этого может потребоваться переустройство природных процессов средствами науки и техники, переустройство человеческого организма… Тогда, полтора века назад, подобная мысль могла показаться безумной. Сегодня иное дело. Когда стала возможной, например, трансплантация человеческих органов, стали говорить: Федоров уже в свое время предвидел пути расширения границ человеческого века.
Он смотрел очень далеко. Вы говорите о недоумении, которое вызывает одна из его краеугольных идей – об оживлении человека. Попытаемся понять ученого. Федоров исходил из того, что, если биологическая жизнь человека имеет в качестве генератора энергию Солнца, то и человеческий разум должен иметь свой генератор. Федоров был религиозным мыслителем и он считал таковым Божественный разум. В материалистической философии Вернадского это названо космическим разумом. И то, и другое выводится за пределы Земли. Федоров в своих размышлениях выражает уверенность, что наука со временем достигнет такого уровня развития, когда ей будет удаваться улавливать закодированные сигналы духовной энергии, которые при смерти человека не превращаются в прах, как его тело, а возвращаются туда, где были генерированы. Духовный код каждого человека неповторим. Код энергетический дает возможность создать биологическое существо с возвратившимся духовным алгоритмом.
Р.В. – Рудольф Янович, на конференции с докладом о русском космизме и судьбах отечественной космонавтики выступала гостья из Москвы, доктор филологических наук, старший научный сотрудник ИМЛИ РАН Анастасия Гачева. Ее мать, философ Светлана Семенова, рассказывала в одной из телепередач, какое неизгладимое впечатление произвело на нее знакомство с учением Федорова…
Р.П. – Светлана Григорьевна Семенова – это сегодня классик в изучении Федоровского наследия, она готовила издание его сочинений. Но я знаком с ней лишь заочно. Зато с ее дочерью Анастасией Георгиевной Гачевой, или просто Настей, мы общаемся довольно часто и дружески. Она является хранителем музея-библиотеки Н.Ф. Федорова, который располагается в том же Доме Пашкова, где работал и жил ученый. Настя унаследовала от матери ее восхищение Федоровым и, сознавая, как важна для сегодняшнего дня нравственная составляющая его идей, подвижнически распространяет их. Труд этот нелегок. У нашего общества усиленно формируется потребительская психология. Никому нет дела до каких-то духовных устремлений, вечности. «Здесь и сейчас!» – вот лозунг нашей современности. «Думать о потомках, которые будут жить через много-много лет? Да это глупо!» При таком понимании жизни не удивительно, что у нас нет ни одного памятника Федорову.
Р.В. – Но ведь не все живут так, как вы говорите.
Р.П. – Не все. Одна моя бывшая студентка закончила физмат. Приехав как-то в Москву, она зашла в художественную галерею Александра Шилова, посмотрела его работы и вдруг ощутила в себе какой-то внутренний переворот: решила стать искусствоведом. И стала. Кстати, галерея Шилова как раз недалеко от Дома Пашкова – такое вот совпадение.
Р.В. – А вот вам еще. Мы говорили о Светлане Семеновой, и я вспомнила, что Федоров был незаконнорожденным сыном князя Павла Ивановича Гагарина, отец которого, Иван Александрович во второй раз женился на прославленной актрисе, бывшей крепостной Семеновой Екатерине.
Р.П. – Поскольку речь зашла о Гагариных, можно сказать еще об одном совпадении: первым в космос отправился человек именно с такой фамилией…