– А что, дело хорошее, сегодня же вечером и отправимся, – соглашается Владимир. – Ловить будем на угрей. Так у нас называют личинок жука носорога. Они крупные, с большой палец руки и лучшей наживки для сомов не сыскать.
Солнце уже скрылось за горизонтом – самое время отправляться на рыбалку. Друг засовывает в карман куртки фонарик, перочинный ножик, кладёт в ведро баночку с «угрями», затем осматривает удилища – всё ли ладно. Его заботливая и хлопотливая жена Татьяна, уже свыкнувшаяся с «болезнью» мужа, просит нас чуточку повременить.
– Вы бы поужинали. Вон сколько всего наготовила, – показывает она на кастрюли на плите.
Но какой там ужин, коль с реки в открытое окошко то и дело доносятся громкие всплески резвящихся рыб – скорей, скорей на рыбалку…
День угасает на глазах. Затухающая заря отражается на глади реки, как в зеркале. Миновав вымахавшие по грудь заросли репьёв и пахучих лопухов, обрамляющих склон берега, подходим к реке. Тут для удобства спуска к воде Владимир смастерил деревянные порожки с перильцами и приладил к ним досчатый причал для лодки. Но река от дождей сильно поднялась, площадка оказалась затопленной. Вода блестит и в лодке. Днём тут резвились ребятишки и, похоже, её продырявили. «Профессор» чертыхается, ему приходится браться за ведро.
Речку переплываем уже в полной темноте. Ночью вода выглядит чёрной, как дёготь, в ней отражаются звёзды. Тихо. Плывём на ощупь. Но вот лодка шумно скребёт днищем по траве, мы утыкаемся «носом» в песчаный откос берега. Переправились. Отсюда, по заросшему полынью лугу освещённая фонариком тропинка уводит нас к дальнему изгибу реки – туда, где обитают сомы.
Из-за верхушек приречных вётел выныривает большой ломоть красновато-жёлтой луны. В её жиденьком свете обозначается берег. Он довольно крут и высок – до воды, чернеющей внизу, метров шесть. Под нами омут. Как уверяет Владимир, его глубина около пяти метров. Жутковато.
И вот в мутноватом свете луны начинается священнодействие. Сомятник цепляет на крупные крючки наживки. Работа простая, но требует сноровки и аккуратности – эта лакомая для сомов приманка должна жить на крючке долго. Одну за другой он забрасывает четыре донки, на концах которых чуть выше наживки – лепёшки свинцовых грузил. Благодаря их тяжести приманка улетает от берега на середину реки и там, булькнув, уходит на дно. Удилища с настороженными колокольчиками ставит на ивовые рогульки. Тут у сомов излюбленные места охоты, поэтому именно здесь раскинуты снасти. Всё сделано. Теперь надо ждать.
Сом – хищник. Как говорят рыбаки, питается чем ни попадя. Даже падаль поедает. Из брюха сомов извлекали лягушек, ракушек, раков, ужаков, птенцов водоплавающих птиц, различную рыбу и даже меньших по размеру их собратьев. Хищник этот способен съесть взрослую чайку, утку, ондатру. И вовсе не вымысел, что огромные сомы нападают на вошедших в воду детей, схватывают и опущенную в воду руку взрослого человека. Словом, в широченной пасти сома канет всё, что движется и шевелится. По рассказам очевидцев, сидящий на кукане, он кусается похлеще собаки. Зубы у сома некрупные, но частые, будто щётка из острых стальных проволок. Кажется, что в воде этот всеядный хищник неловок, медлителен, ведёт себя, словно увалень. Но это не так. Например, охотясь из засады, проплывающую мимо рыбу схватит в мгновение ока. Описано много случаев, когда сом спускал с руки оплошавших ловцов кожу с молниеносной быстротой. – Советов, на что эту рыбину ловить, существует великое множество – от обычных выползков (дождевых червей), нанизанных кучкой на крючок, до жареных в ароматном масле воробьёв. Мой друг в качестве наживки перепробовал всё, в том числе и воробьёв.
– Да, такое «жаркое» сомов привлекает. Привлекают их и лягушки, и голавли, и раки, если даже на крючке будет всего лишь клешня. Ловятся. Но всё же не так, как на «угрей». На эту наживку они идут дуром, – подытожил свои наблюдения мой друг.
Иные рыбаки прибегают к ловле сомов на «квок», считая, что это один из самых надёжных, удачных и вместе с тем романтических способов. Выглядит это не хитро. Рыбу привлекают с помощью бульканья простенького деревянного инструмента, называемого «квок». Деревянную палочку умелым резким ударом погружают в воду, отчего рождается звук, очень похожий на призыв самки сома. Но годится этот способ лишь в начале лета, когда вода прогревается и становится прозрачной. В это время у сомов наступает брачная пора. Владимир в такой ловле тоже практиковался, но результатом остался недоволен, теперь к этому романтическому средству больше не прибегает. Говорит, что пора свиданий у сомов недолгая – всего каких-нибудь дней пятнадцать-двадцать, а потом подманить их сложнее, да и способ этот не такой уж добычливый, как его расхваливают. …На одной из удочек звенит колокольчик. В свете луны видно, как её конец сгибается в дугу. Мой друг стремительно хватается за соскочившую с рогульки рукоятку, медлить нельзя: сом – рыба сильная, зевнул – и удилище он уволочет в воду, потом ищи её в темноте.
– Кажись, попался! – радостным, надтреснувшим голосом извещает меня «профессор».
И действительно, пока он, накручивая катушку, подтаскивает улов к берегу, я в скупом свете луны явственно вижу, как в чёрной воде плещется что-то крупное, и леска при этом туго натягивается. Плавное подтаскивание, рывок, и вот рыба уже трепыхается на берегу. Свет фонарика «нащупывает» в траве большущего – примерно на килограмм – голавля. Не успели поменять обкусанную рыбой наживку, как на другом удилище звонок извещает об очередной поклёвке. Мастерская подсечка, и к лежащему в траве голавлю присоединяется такой же крупный его собрат.
Череда следующих прозвеневших в ночи поклёвок оказалась ложной. Плывущие по поднявшейся воде пучки водорослей, задевая леску, заставляли удилище сотрясаться, а нас – вздрагивать. «Профессор» меня ободряет: ничего, сом обязательно будет.
Луна на звёздном небосводе поднялась выше, но света от неё мало. Различаются лишь склон берега с настороженными удочками, таинственно-тёмные силуэты вётел, что высятся на противоположной стороне реки, да золотистая рябь на чёрной воде – это рыбы разбивают хвостом на осколки отраженье луны. С противоположной стороны то и дело доносятся всплески. Там, в месте впадения реки Шача в Цну, живут бобры, сейчас у них, возможно, кипит работа по заготовке «пиломатериала».
Где-то в черноте ночи принимается голосить лягушка, да так громко, что мы переглядываемся: с сольным концертом она явно припозднилась, на дворе-то – конец августа. «Чмок!» – гулко раздаётся прямо под нами, как будто бы с высоты кинули в воду железный шарик.
– Сом! – шёпотом поясняет друг. – Перед охотой «разминается». Всплывает к поверхности и хайлом своим хватает всё, что «плохо лежит». Даже угодившими в воду кузнечиками соблазняется. Чмокнет – и в глубину. Звук характерный – низкий и короткий, на всплески от других рыб мало похож.
«Динь-динь-динь…» – зовёт опять колокольчик, и мой друг едва успевает схватить уже падающую с берега удочку. Она сгибается дугой, леска натягивается, словно струна.
– Это он! – восторженно кричит сомолов. – Сдаваться не хочет, предлагает сражение.
И битва началась. Задача – подтянуть улов к берегу – не из простых. Сом, почувствовав себя пленённым, упирается что есть мочи. Ловец же, понимая, что борьба может затянуться, принимает решение увлечь его в сторону, где берег положе, чтобы там я попытался спуститься к воде и поддеть его подсачником. И это нам удаётся.
Сом оказался небольшим, примерно килограммов на шесть, то есть с руку. Но уж и не такое дитё, чтобы отпускать обратно в речку. С двух-трёх килограммовой малышнёй Владимир так и поступает, но прежде чем отпустить на свободу, откусывает у них правый ус. Эта своеобразная метка говорит о том, что сом побывал в его руках. Лет пять назад в одной из центральных газет была заметка, в которой сообщалось, что на Дону был пойман сом на семьдесят пять килограмм, и что интересно, – у него отсутствовал правый ус.
– Как знать, – философствует мой друг, – вполне возможно, что этот великан родом из Цны. В детстве сомы непоседливы, в поисках своего места под солнцем могут уплыть хоть к чёрту на кулички.
Пока я нёс нашего сома к месту переправы, то и дело менял руку – всё же увесист. Несмотря на то, что рыба эта славная и видная, наш экземпляр в руках выглядел тощевато. Зато положенный в носовую часть лодки, он производил впечатление, тут-то я его и сфотографировал. А вот «профессор» остался недоволен. Когда утром мы вернулись с реки, его жена встретила нас безмолвным вопросом: ну как? Я знал, что искушённый богатыми уловами Владимир никогда не станет тешить себя похвальбой, а тут ещё и повода нет. Два голавля с сомёнком и разговора-то не стоят, поэтому мой друг только махнул рукой – мол, так себе, ничего особенного.
Да, куда приятнее выудить экземпляр посолиднее. Но тут, на Цне, всё же ловятся сомята небольшие – от шести до десяти килограммов. Хотя, случается, попадаются и великаны. К примеру, несколько лет назад один рыбак вытащил из этой реки сома размером с себя самого, гигант потянул на шестьдесят два килограмма. Радость от поимки тяжеловеса испытал однажды и мой друг. Его сом потянул на четырнадцать с половиной кило. И хотя он не сравним с упомянутым гигантом, рыбак всё равно был доволен. Владимир Павлович уверен, что исполина когда-нибудь обязательно поймает, ведь сомы в чистых водах Цны – не редкость.