В 2001 году ЕГЭ был введен в качестве эксперимента в Чувашии, Марий Эл, Якутии, а также в Самарской и Ростовской областях. Постепенно эксперимент охватывал все большее число субъектов Федерации. В 2009 году единый госэкзамен стал обязательной формой школьной аттестации и условием поступления в большинство вузов России. Эксперимент завершен, а споры вокруг ЕГЭ не затихают. В них участвуют министры и журналисты, учителя и ученики, глава государства и руководители политических партий. Пожалуй, ни одно нововведение в сфере образования не вызывало таких страстей. Почему?
Введение единого государственного экзамена не оправдало пока тех больших надежд, которые на ЕГЭ возлагали. Более того, новая система оценки уровня знаний выпускников обнаружила в нашей сфере образования круг проблем, о которых прежде предпочитали умалчивать или говорить в узком профессиональном кругу.
Изначально при помощи ЕГЭ планировалось упразднить развитую систему взяток при поступлении в вузы, в существовании которой уже никто не сомневался. Кроме того, по замыслу разработчиков, ЕГЭ должен был снять проблему более высоких требований, отличавшихся от школьной программы, к абитуриентам со стороны вузов и предоставить равные возможности всем поступающим, вне зависимости от их кошелька и места жительства.
Действительно, как утверждает весьма последовательный сторонник введения ЕГЭ в России ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, благодаря ЕГЭ доля провинциальных студентов в престижных столичных вузах выросла вдвое. Поступление детей из провинции, глубинки в столичный вуз перестало быть редкостью и результатом товарно-денежных отношений между тем, кто поступает, и тем, кто принимает. Но теперь проблемы переместились из вуза в школьные коридоры. Впервые информация о взятке за стороннюю помощь на ЕГЭ появилась в прессе в 2004 году, когда в Ростовской области ученики, чьи родители заплатили по 2 тысячи рублей, получили решенные учителями задания ЕГЭ. Резкий рост стоимости успешно сданного ЕГЭ произошел в 2006 году (в столице – в 25 раз, в регионах – в 13 раз), когда новой формой итоговой аттестации были охвачены 79 регионов РФ. Покупка экзаменационных материалов в Интернете гораздо «демократичнее» по ценам и доступна большему количеству выпускников. Цены на интернет-шпаргалки сначала росли и достигали 8 тыс. рублей. В 2011 году ценовой порог снизился и составил около 5 тыс. рублей за комплект ЕГЭ. Такие данные приводят авторы исследования интернет-библиотеки СМИ Pablik.Ru.
Результатом происходящего стал рост недоверия к системе ЕГЭ со стороны российских граждан, прежде всего, родителей школьников. Если в 2000 году ЕГЭ поддерживало свыше половины россиян, то после 2009 года 43 процента опрошенных выступило против единого экзамена и только 28 процентов – за. В 2010 году уменьшилось число противников – до 41 процента, возросло число сторонников – до 36 процентов.
Приемная кампания в вузы в этом году ознаменовалась новой чередой скандалов. Студенты сдавали ЕГЭ за выпускников школ, интернет-торговля решениями и образцами контрольно-измерительных материалов приобрела массовый характер. Апофеозом скандала стала попытка приема сотен «мертвых душ» на бюджетные места одного из московских вузов по выдуманным результатам ЕГЭ. Получается, что те, кто принимает в вуз, смогли взять реванш у тех, кто выпускает из школы, нашли свой способ обойти закон. Бюджетные места в вузах снова стали коррупциогенной составляющей, они вновь продаются и покупаются.
Равные возможности, предоставляемые самим фактом сдачи ЕГЭ, обострили проблему неравенства вузов. Качественный разрыв между лучшими и, скажем так, средними университетами увеличивается. Ведь самые подготовленные студенты теперь имеют возможность поступить в самые престижные вузы. А другие университеты вынуждены принимать оставшихся, пусть и с высокими баллами по ЕГЭ, но низким общим уровнем образования. Не секрет, что в технических вузах первый семестр уходит на доучивание школьной программы начинающими студентами, не обладающими школьными знаниями по физике и математике, химии и естествознанию, но при этом успешно сдавшими ЕГЭ.
В школах ведь теперь не столько учат детей, сколько готовят к сдаче единого государственного экзамена чуть ли не с первого класса. И учителей, сеющих панику среди учеников и их родителей, тоже можно понять. Их профессиональный и квалификационный уровень оценивается по результатам сдачи ЕГЭ учениками. Вот они и натаскивают школьников на написание тестов и заполнение КИМов. Репетиторство по подготовке к ЕГЭ уже стало бизнесом: два часа занятий у опытного педагога стоит около тысячи рублей, а экзаменов при поступлении в вуз нужно сдать несколько. Так равенство возможностей снова сопрягается с неравенством родительских кошельков.
Содержательная часть ЕГЭ отпугивала образованных людей только поначалу. Она год от года меняется и почти всегда к лучшему. В свое время я внимательно изучила материалы ЕГЭ по отечественной истории. Вопросы не просты, но укладываются в пределы материалов школьного учебника. Ученику школы, чтобы сдать этот экзамен, нужно знать весь курс школьной истории, ориентироваться в нем, помнить даты, имена, представлять себе исторический процесс. Как раз этого нашим детям не хватает. Их знания истории фрагментарны, примитивны и не глубоки. Потому ЕГЭ и труден для них. К новой форме аттестации у нас не готовы не дети, а их учителя. Потому они и боятся ЕГЭ больше, чем ученики. Для того, чтобы сдать единый экзамен, нужно учить не тому, чему сейчас принято учить в школе.
Но дело даже не в этом. Стандарты обучения можно поменять, чем образовательные министерства и ведомства сейчас занимаются. Проблемы внедрения ЕГЭ в нашей стране носят, можно сказать, мировоззренческий характер. Почему сегодня почти все выпускники школ мечтают иметь диплом о высшем образовании? Потому что высшее образование дает молодым людям равные возможности на жизненном старте. Мы живем в такое время, когда без высшего образования невозможно выстроить карьеру и деловую репутацию. Но ЕГЭ выявляет непонимание обществом самого принципа равных возможностей. Образование у нас – просто корочка, которую надо иметь, и не важно, каким путем. Большинству граждан сегодня просто не приходит в голову, что главное – не корочка, а образование, то есть готовность соответствовать означенной в дипломе квалификации.
Похоже, отменять ЕГЭ никто не собирается. Но уже обсуждается вопрос о том, что единый экзамен перестанет оставаться единственным критерием при приеме в вуз. Возможно, вернется конкурс аттестатов и так называемых портфолио выпускника – суммы его достижений за все годы обучения в школе. Предлагают проверять результаты тестирования в соседних регионах, а не в той области, где экзамен проводится. Более того, предлагается создать специальную федеральную службу, независимую от Минобрнауки, для проведения экзамена посадят в отдельные кабинеты еще кучу чиновников для того, чтобы проверять другую кучу чиновников, дискредитировавших себя в глазах общественности. Неудивительно, что через пятилетку придется создавать еще одну независимую службу для контроля за той, что не зависит от министерства.
Проблема наша и в том, что в России ЕГЭ – это урезанный вариант западной модели образования. В США наряду с результатами ЕГЭ абитуриент должен предоставить в университет отметки за пять лет по всем предметам и не менее двух отзывов учителей. Кроме того, он должен подготовить эссе о себе, своих увлечениях и интересах и еще одно эссе на тему, которую предлагает вуз. Сделать их можно дома заранее. И только после этого абитуриента приглашают в университет на собеседование с приемной комиссией. Все это можно было бы внедрять и у нас, но в 2010 году в вузы подавали документы 7 млн. абитуриентов, в 2015 году их останется 4,5 млн. При этом в СССР диплом вуза получали 20 процентов выпускников школ, сейчас – 70 процентов. Похоже, у вузов скоро будет недобор, и безработица преподавателей вузов с докторской степенью может стать реальностью.
И это лишь часть проблем, которые ЕГЭ поставил в повестку дня самим фактом своего существования. А сколько еще поставит.