Первые сто лет

Про каждый экспонат Касимовского краеведческого музея можно рассказать историю

Касимовскому историко-культурному музею-заповеднику в этом году исполняется 100 лет. Я побывала в этом музее недавно, поговорила с директором Еленой Балакиной о том, что хочется, чтобы о музее больше знали, об активной подготовке к юбилею – новых выставках, изданиях, экспозициях. А потом молодая сотрудница музея и, кстати, выпускница отделения журналистики РГУ имени Есенина Александра Солодовникова провела меня по анфиладам залов дома Алянчиковых на Соборной площади, в котором расположена теперь основная экспозиция музея.
Я-то еще в детстве вместе с мамой была в музее, когда он располагался в Ханской мечети на площади Победы (там теперь – часть музейной коллекции и фондохранилище). Нам тогда даже разрешили подняться на минарет и полюбоваться городом с высоты. Правда, потом чуть там не заперли.

Из мастерской Баташевых

Александра мне показала много интересного. У каждого экспоната – своя история. И захотелось хотя бы о некоторых из них рассказать. Не совсем обычной показалась мне выставленная в экспозиции полихромная деревянная скульптура, вроде бы не характерная для Центральной России. Я слышала и читала о пермской деревянной скульптуре. И вот в Касимове увидела нечто похожее. Потом вспомнила, что несколько лет назад в Рязанском кремле была выставка деревянной скульптуры из трех рязанских музеев – РИАМЗ, Художественного музея имени Пожалостина и Касимовского краеведческого. Она так и называлась «Рязанская деревянная скульптура».
И вот теперь я вижу эти экспонаты в залах Касимовского музея. Монах, читающий книгу, кажется, совсем не храмовая скульптура. Оказывается, она садово-парковая и находилась изначально в саду дома Барковых (известных в городе врачей и купцов), здесь же, в Касимове, на улице Набережной.
Существует легенда о том, что эта деревянная скульптура изготовлена как модель, форма для отливки чугунной скульптуры. Вроде бы это был заказ князя Потемкина-Таврического Андрею Родионовичу Баташеву, покровителем которого он был. Есть и другой вариант городского мифа – о подарке, который якобы сам А.Р. Баташев сделал князю Потемкину для его домашней часовни. В любом случае эта модель для отливки была изготовлена силами мастеровых Баташева, жившими в поселке Гусь-Железный при чугунолитейном заводе. А с именем Баташевых в Касимове связано столько историй, что не на один роман хватит.

традиция деревянной скульптуры на Руси давняя, а не барочная

Лики и лица

Другие же композиции, несомненно, были изготовлены для храмов. И это несмотря на то, что официальная церковная иерархия деревянную трехмерную скульптуру в православном храме не жаловала. Дважды, в 1722-м и 1832-м годах, Церковный Синод запрещает «иметь в церквах иконы резные или истесанные, издолбленные, изваянные». Считается, что видели в них свидетельство идолопоклонства и влияние европейского католического барокко, продвигавшегося на Русь через Польшу и Украину. Другие исследователи видят за этими указаниями последствия политической борьбы против западного влияния при русском дворе. «Стало чуть ли не ходячей истиной, что Русская православная церковь относилась к искусству ваяния крайне враждебно. Но тогда почему пластика пользовалась большим признанием во Владимиро-Суздальской Руси? Да и в киево-черниговском искусстве XI – XII веков она занимала далеко не последнее место», – говорит известный исследователь древнерусской культуры, наш с вами земляк Г.К. Вагнер.
То есть традиция деревянной скульптуры на Руси давняя, а не барочная. И это не удивительно. Из чего ваять в лесных русских землях как не из дерева? И деревянная скульптура в нашей стране, оказывается, довольно широко распространена – в Вологде и Ярославле, в Новгороде Великом и в нижегородских окрестностях, все больше лесных. В середине XIX века муромский землемер и археолог Николай Добрынкин собрал коллекцию деревянной церковной скульптуры и передал ее в муромский музей. А это совсем недалеко от Касимова. Стоит ли после этого удивляться, что здесь, в Касимовском краеведческом музее, представлены прекрасные ее образцы.
Я всматриваюсь в лики (и лица) Христа на Голгофе и тех, кто его сопровождает, и ловлю себя на мысли, что есть в их чертах что-то монгольское или фино-угорское. Моя собеседница Саша Солодовникова подтверждает мои догадки. Скульптура «Распятие с предстоящими» («Голгофа»), как вспоминают мест-ные жители, находилась на постоянном хранении в Христорождественской церкви на территории ныне не существующего Казанского женского монастыря в Касимове. Во время больших престольных праздников композицию демонстрировали на Соборной площади и сопровождали ее показ проповедью среди мест-ных мусульман. Особое их внимание обращали на внешнее сходство местного татарского населения с ликами фигур христианских святых, которым неизвестный мастер действительно придал монголоидные черты. Это сходство располагало к себе местных обывателей, убеждало, что все люди – братья, а Бог – един для всех.

Из разных церквей города и уезда

Скульптура XVII века «Никола Можайский» обнаружена в Касимове, на территории Казанского девичьего монастыря, директором Касимовского краеведческого музея, в тот период, когда музей располагался на территории монастыря. А было это с 1935 по 1938 год. О приключениях и перемещениях музейной коллекции по территории города Касимова мы еще найдем возможность рассказать. А сейчас – о Николе Можайском, покровителе городов российских. Предположительно, скульптура эта находилась в одной из церквей Касимова или Касимовского уезда. В конце 20-х – начале 30-х годов ХХ столетия в монастырь были свезены скульптуры из разных церквей города и уезда, в течение нескольких лет находились они во влажных помещениях безо всякого присмотра. Некоторые из них были украдены, разрушены и погибли. Когда же музей разместился в здании Казанского собора, все, что сохранилось, к нашему счастью, в монастырских помещениях и представляло несомненную ценность, было введено в музейный фонд. Потому и имеем мы сегодня возможность всматриваться в лик Николы Можайского – строгого и сострадательного, по-крестьянски мудрого и способного пожалеть нас грешных, погладить мужицкой короткопалой рукой по голове.
Нашлось все-таки для этой деревянной скульптуры слово. Она в русской жизни именно бытовала – была соразмерна нашим представлениям о святых и праведниках, понятна и близка нашему осязанию, прикосновению к теплому, сохранившему энергию дереву. Потому и сохранилась вопреки запретам и социальным потрясениям.

г. Касимов
Фото предоставлены Касимовским историко-культурным музеем заповедником