Точка доверия

Школьный экзамен все больше становится не только мерилом знаний, но и проверкой общественной морали

В вузах завершается приемная пора. Из вчерашних абитуриентов самые счастливые те, кто, предъявив приемным комиссиям необходимое или большее количество баллов ЕГЭ, смог претендовать на бюджетные места. Другим из-за нехватки баллов свои планы пришлось скорректировать. Не повезло? «Недостаточно хорошо подготовились», – считает председатель региональной предметной комиссии ЕГЭ по математике, доцент кафедры информатики и информационных технологий Рязанского института (филиала) Московского политехнического университета, заведующая кафедрой теории и методики естественно-математического образования и ИКТ Рязанского института развития образования Ольга Александровна­ ­Чихачева. С ней беседует коррес­пондент газеты.

Р.В. – Ольга Александровна, приходилось слышать, что, пройдя в этом году предварительный ЕГЭ по математике профильного уровня, многие одиннадцатиклассники не смогли подтвердить его результаты на выпускном экзамене, так как он вроде бы оказался усложнен…

о.ч. – Это не совсем так. Напомню, что в текущем году наш регион принял участие в апробации ЕГЭ по математике профильного уровня, и нацелена она была не столько на учащихся, сколько на экспертов, организаторов экзамена – в условиях, когда решено было ввести некоторые новшества. Усложненности задач не было, просто некоторые из них преподносились несколько иначе, чем на апробации. Например, в практико-ориентированной задаче повышенного уровня сложности добавились некоторые дополнительные условия. И если бы ребята подходили к выполнению задания творчески, а не заученно, что явилось результатом «натаскивания», они бы с ним справились. А в одном из алгебраических заданий повышенного уровня сложности многие учащиеся не смогли вспомнить формулу, которая была в справочных материалах КИМов!.. Они так редко ее использовали при повторении материала, что, увидев в экзаменационном задании, растерялись. Все это сказалось на результативности решения алгебраических задач. Зато в решении задач по геометрии, которая была до этого сплошной проблемной зоной, есть положительная динамика. О результатах в общем и целом пока говорить рано, предстоит их дальнейший анализ и обсуждение.
Хочу заметить только, что соотносить результаты апробации с теми, что ребята получили на экзамене, неправильно. «Пробные» работы проверяет только один эксперт, а итоги экзамена подводят как минимум два эксперта. Если между ними намечается расхождение в два и более балла, привлекается третий эксперт. И иногда бывает, что первичный балл снижается на две-три единицы.

Р.В. – Да, механика подведения итогов ЕГЭ оказывается куда сложнее, чем можно себе представить. Тем ценнее то, что в столичных вузах обучается теперь почти три четверти иногородних ребят, в том числе из отдаленных городских, сельских мест, где, наверное, найти репетитора трудно.

о.ч. – Репетитор играет какую-то роль, но не основную. Прежде всего, должна быть мотивация, и если она есть, то сегодня вполне возможно найти ресурсы, чтобы овладеть той или иной программой. Есть очень хорошие сайты с открытым банком задач, которые можно использовать для подготовки к ГИА. И пусть ребята не ограничиваются решением какого-то одного типа заданий, надо, чтобы их был целый спектр.

Р.В. – Условия поступления в вузы все усложняются, ликвидируются разного рода лазейки для этого. До недавнего времени льготными правами пользовались победители различных предметных олимпиад. Теперь олимпиады, по поводу которых «терзают смутные сомнения», сократили. Учебу в школе тоже ужесточили, директора ворчат, что замучили всероссийскими проверочными работами: осенью намечаются как раз ВПР по русскому языку и математике. Может, действительно замучили?

о.ч. – Без проверочных работ обойтись нельзя. Ребята должны знать оценку своих знаний не только учителями школы, но и независимыми экспертами со стороны. Это делает оценку более объективной и помогает выпускнику в дальнейшем скорректировать свои жизненные цели.

Р.В. – Идут разговоры о том, чтобы заменить 5-балльную систему оценки знаний в школах, вузах на какую-то другую…

о.ч. – Вернее сказать, 4-балль-ную…

Р.В. – Да, конечно, ведь колы у нас не ставят. Выиграет наше образование от введения, скажем, 100-балльной шкалы?

о.ч. – 100-балльная система оценки существует во многих вузах страны. Это рейтинговая система. 100 баллов – максимальный рейтинг за месяц, учитывающий комплекс учебных действий – посещение занятий по учебному предмету, активное участие в практических занятиях, в научно-исследовательской работе и так далее. Если спроецировать рейтинговую систему на уровень школы, то здесь может возникнуть много вопросов. Возможно, минусов будет больше, чем плюсов.
Вновь все покажет стадия апробации, которая в данном случае будет особенно необходима.

Р.В. – В этом году исполнилось десять лет с момента введения в нашей стране ЕГЭ. Как говорят в юбилейных случаях, казалось бы, недавно это началось, и вот… За минувшее время произошло многое, что делалось по формуле: «Хотели, как лучше»… Например, привязывали результаты ЕГЭ к рейтингу губернаторов, и они, эти результаты, удивительно быстро повышались. Отдавали организацию экзамена, его объективность на попечение субъектов федерации – и это не оправдалось. Сейчас продолжается поиск путей…

о.ч. – Прибегая к математическим терминам, можно сказать: ЕГЭ – это точка доверия, к которой мы неуклонно стремимся.

Р.В. – Доверия к кому, к чему?

о.ч. – К результатам, которые получают дети на экзамене. Точка максимума, которая пока не достигнута. Тем не менее, какой-то прогресс виден. Как бы ни были строги оценки экспертов на том же экзамене по математике, о котором мы говорили, апелляций было заметно меньше. Это один из положительных результатов.

Татьяна Банникова
Фото Дмитрия Осинина