Взлёты и падения Кабаидзе

№4 (6208) от 19 января 2024

К 100-летию легендарного станкостроителя

Без малого 20 лет проработал на рязанском станкозаводе Владимир Павлович Кабаидзе. Покинув наш город, он стал Героем Социалистического Труда, знаменосцем перестройки. Вся страна, прильнув к телеэкранам, следила, как он, тогдашний директор Ивановского станкообъединения, громит с высоких трибун бюрократов, министров. Кроме него, никто не знал, что судьба строго чередует его взлёты и падения. Вслед за огромной славой наступило долгое, до самой смерти забвение. Недавно Р.А. Кадыгров, рязанский друг Владимира Павловича, напомнил нашей редакции: 24 января у Кабаидзе – столетний юбилей.

Со дна – к вершине

Виднее всего почерк судьбы был в молодости. В феврале 1942 года юный рабочий Кабаидзе попросился добровольцем на фронт. Его направили в училище связи и через полгода присвоили звание младшего лейтенанта. Увы, в первых же боях полегло почти всё подразделение 18-летнего командира – вместе с большей частью полка. Трибунал. 8 лет лагерей. Юный Володя согласился искупить вину в штрафбате. Вскоре – контузия и серьёзное ранение, его чудом вынесли с поля боя такие же, как он, штрафники.
После госпиталя вину посчитали искупленной, дали должность командира взвода, Кабаидзе участвовал в боях за освобождение Украины и Польши, в штурме Берлина, закончил войну на Эльбе, имел боевые награды. Вернувшись к мирной жизни, получил среднее образование, поступил в Московский станкоинструментальный институт.
Кабаидзе уже в студенческие годы сравнивали с ледоколом. Высокий, красивый грузин рассекал любую толпу словно бы без усилий. Удивительно ли, что в него влюбилась Людмила Кузнецова – дочь влиятельнейшего генерала?
«Красавец-фронтовик произвел на меня сильное впечатление. А какая у него была шевелюра!» – вспоминала не раз потом Людмила Александровна. Они поженились весной 1950-го. Два года спустя Кабаидзе получил диплом с отличием, и супруги оказались в Рязани.

Рязанские «качели»

В наш город Владимира Павловича привели интересы семьи. Из воспоминаний его жены: «В Рязани мы прожили восемнадцать лет. Почему поехали в Рязань? Все просто. Я врач, но не лечащий врач, а теоретик, а в Рязани был хороший медицинский институт. Поэтому Владимир Павлович попросил, чтобы его распределили именно туда. Поначалу его даже отговаривали, предлагали ехать в Коломну. Но он ответил: «Там негде будет работать моей жене».
Поначалу их поселили в восьмиметровой комнатке, стройка в микрорайоне Приокский только разворачивалась. Семья была сосредоточием главных помыслов Владимира Павловича. Рудольф Александрович Кадыгров рассказал мне: «Мы с женой Майей дружили с Владимиром и Людмилой. Она заботилась о его внешнем виде как никто, пеклась об уюте. Дома, на отдыхе он выглядел настоящим ребёнком! И он, и она очень любили музыку, Людмила играла на фортепиано, Владимир, вместе со всеми, пел, встречи проходили очень весело».
На работе дела у Кабаидзе шли поначалу хорошо. Принятый на рязанский станкозавод конструктором, он очень быстро дорос до должности главного инженера.
Но недаром его называли ледоколом. Во второй половине шестидесятых Кабаидзе убедился: отрасль начинает замораживаться, нуждается в реформировании. В основном, в Рязани выпускались универсальные несложные станки – устаревающая, по мнению Владимира Павловича, продукция, а нужно было стремительно переходить на изготовление обрабатывающих центров с числовым программным управлением, не отставать от Европы! В принципе, никто Кабаидзе не возражал. Но может быть, он говорил это слишком громко для тогдашней тихой спокойной Рязани, а то и чересчур резко и часто. В ответ посыпались намеки: главный инженер меньше, чем нужно, уделяет внимания выполнению плана. В общем, во взаимоотношениях Кабаидзе с областным начальством возникли, назовем их так, шероховатости. И когда на станкозаводе произошел несчастный случай с рабочим, вину на Владимира Павловича возложили быстро и решительно. Его срочно перевели в Иваново. Формально – на должность директора завода расточных станков. Но фактически то предприятие можно сравнить с каким-нибудь рязанским цехом.

Ивановский излом

К счастью для Кабаидзе, идею реформирования станкостроения поддерживал тогдашний премьер-министр СССР, знаменитый Алексей Николаевич Косыгин. И новому ивановскому руководителю дали карт-бланш: он не столько планом выпуска устаревшей продукции занимался, сколько созданием с нуля совершенно нового для региона предприятия. «Отстаньте от Кабаидзе – он золотой фонд страны», – однажды сказал Алексей Косыгин оппонентам Владимира Павловича, и тому больше не мешали.
К 1977 году в Иванове стали выпускать передовые станки с числовым программным управлением, под руководством Кабаидзе предприятие сделалось лучшим в стране. Впрочем, предоставим слово очевидцам и участникам тех событий.
Из интервью Владимира Бажанова, одного из соратников Владимира Павловича: «Кабаидзе доверял тем людям, которые «тащили» дело. А я окончил школу, проходил на ИЗТС практику, потом пришёл учеником токаря. Отслужил в армии, поступил в институт и снова вернулся. Мы работали в три смены. Корпуса тогда ещё только строились: были построены корпус тяжёлых станков и инструментальный корпус. Когда Владимир Павлович в 1970 году пришёл на завод, мы «закрутили» производство на новые виды обрабатывающих центров. Тогда в моде были так называемые безлюдные технологии, это направление «пошло». В главном корпусе был сделан первый уровень автоматизации: стоял склад, стояли тележки, выгружались паллеты, ходили краны. Кабаидзе собрал команду профессионалов, создал конструкторское бюро, которое потащило технологии с Запада».
А вот что пишет ивановец Александр Трофимов: «Когда директором стал приехавший в Иваново горячий и дерзновенный Владимир Павлович Кабаидзе, звезда Ивановского завода тяжёлого станкостроения стала восходить. А как иначе, когда сподвижниками были такие конструкторы, как Станислав Евгеньевич Гурычев и Виктор Леонидович Петухов, нельзя их забывать, и многие другие приверженцы и энтузиасты: конструкторы и производственники, инженеры и рабочие.
И было чем гордиться! Ведь, например, на одном таком станке с автоматической сменой заготовок и инструментов, предназначенном для обработки крупных корпусных деталей, поставленном в Австрию, обрабатывали детали с точностью до четырёх микрон. Можно себе представить, что это такое, если толщина человеческого волоса 40 –120 микрон. Я сам там был – знаю не понаслышке.
А станки-то были не маленькие. А их заказывали для военной промышленности и ракетостроения в очередь, мощностей не хватало, и ещё экспортировали…»
5 июня 1985 года Владимиру Павловичу Кабаидзе было присвоено звание Героя Социалистического Труда. По совету нового руководства страны, он вскоре создал первое в отрасли большое совместное предприятие с иностранцами. На первый взгляд, Горбачёв и члены Политбюро Кабаидзе всячески приветствовали: давали слово на партийном съезде, партконференции, возили к нему на предприятие делегации.
И в семье, в быту у него все оставалось благополучным. И вдруг Владимир Павлович уволился с предприятия и на некоторое время уехал за границу.

Страшная изнанка перестройки

«Я – за вас!» – давал понять Михаил Сергеевич Горбачёв и Кабаидзе, и… его недругам. Да-да, вся страшная изнанка перестройки в этой простоте. Так же он давал понять это и армянам и азербайджанцам – и запылал Нагорный Карабах. Начинало пылать и Иваново.
Опять же предоставим слово очевидцам. «Я скажу откровенно: под конец Кабаидзе стал, мягко говоря, затухать, – отметил тот же Владимир Бажанов. – Он на XIX партконференции выступил и сказал: когда министерство начнёт мышей ловить, тогда мы ему и будем платить. Он стал сильно критиковать министерство станкостроительной промышленности. И после этого многие министры от предприятия отвернулись».
Да только ли министры? «Были у меня с Кабаидзе случайные встречи по служебным делам в Ивановском обкоме КПСС и горкоме КПСС, – писал историк, обществовед Владимир Столбов. – Я поразился поведению членов ОК КПСС когда ими был приглашен В.П. Кабаидзе. Он стоял в коридоре перед дверьми зала заседания членов бюро ОК КПСС, и никто не предложил ему даже стула. Во всей этой картине обрисовалось унижение этого человека, которого все знали в СССР после его выступления на XIX партийной конференции, знали по фразам: «бесплатный сыр может быть только в мышеловке», «надо оседлать тигра перестройки». На заседании идеологического актива области меня поразило смелое выступление этого человека, резкая критика в адрес партийной бюрократии. Во всех экономических проблемах в стране он обвинил партийных чиновников всех рангов в области и стране, чем соответственно вызвал их негодование».
Присмотритесь к ситуации: врагов своей критикой Кабаидзе везде наживал, а покровительства Горбачёва так и не заслужил: тот от всего держался в сторонке. И вскоре в Иванове номенклатура стала настаивать на организации выборов на станкостроительном предприятии. Кабаидзе отказался в них участвовать.
Из-за границы он некоторое время смотрел на российскую экономическую катастрофу. Потом, вернувшись, был консультантом у своих преемников на посту руководителя завода. Увы, в 1997 году государством предприятие было обанкрочено. И вскоре Кабаидзе не стало. Он похоронен в Иванове.
«Я, наверное, прожил свою жизнь напрасно: воевал за Советский Союз – он развалился, создал завод – его не стало…» – с горечью говорил Кабаидзе своему сыну Павлу перед смертью.

Юрий Евстифеев
Фото – из Ивановского госархива