Моя безысходная радость, смотрись в эти стылые воды

Я родилась в 1986 году, живу в Рязани. Публикуюсь как Анастасия Туровская (Янси). Пишу городскую, философскую, любовную лирику, мрачные сказки и сюрреалистичные истории. Моему творчеству близка модернистская техника «потока сознания», символизм, сюрреализм, фольклорные и мифологические мотивы.

Участник Филатов-феста 2019 и 2020гг. (лонглист)
Лонглист Премии «Лицей-2020» имени Александра Пушкина
Лонглист конкурса «Северная звезда»-2020 от литературного журнала «Север»

Печатаюсь в поэтических сборниках, рязанских изданиях и др.

В 2018 году в СПб вышла книга (самиздат) «рОковые сказки» совместно с поэтом Марией Эспуар. В октябре 2019 г. в Рязани вышла моя сольная книга «Разнотравье городов».

Иногда выступаю в Рязани, Москве и Санкт-Петербурге. В Рязани организую поэтическо-музыкальные вечера в котокафе Лофткот.

***

позакрывала все гештальты
теперь я точно мухожук
терпимо что ты вон стишата
как подорожник приложу

ах если бы другой мужчина
но ты из “башни” ни ногой
во мне причина да кручина
я не случилась не со мной

ты воспаришь смешно упала
разбила сон и аппетит
от равнодушного Адама
так убегала в ночь Лилит

почти косплей древнейшей байки
не провожай ну может чуть
твержу себе как попугайка
перетопчусь перетопчусь

***

Я шла к вокзалу, в храм разлук —
Там, на перроне, множа гул,
Простимся на сквозном ветру.
И шли волхвы, несли хвалу.
И гости шли — хвалить кутью.

Шёл снегопад, укрыть Москву,
А я, казалось, что ко дну —
Ты уезжал куда, к кому?

Как Вифлеемскую звезду
Тебя я жду — в огне, во льду.
Восходит… Провода поют.

Незваная, в полубреду,
Окликну — знаю, на беду.
Ты обернёшься — на беду.

И вот мы встретились, молчим.
Над головой фонарный нимб.
Гудок вдали, и как не дли

Спускаться в ад твоих речей —
Бессилен ангел на плече:
«Что ты затеяла, зачем?
Я не любил тебя…» Звезда
Сияла жданная, несла
Прощенье — светлую печать.
Прощанье — светлую печаль.
Разрежь серебряную нить,
И я готова отпустить.
Пусть заметёт ушедший след —
Мы отбываем в Новый свет,
Направо ты, налево я —
Исход за книгой Бытия.
Направо я, налево ты —
И мне даровано не выть.
Мне проповедовать завет
За Старым Новый —
счастье есть.

***

В парче и золоте плыла,
И пышно вял левкой и мирт.
Бледнел в слезах подлунный мир.
И соляного стынь-столпа
Недвижней, горше я плыла

В ладье, в туманах. С берегов
Летели песни и венки.
Я, распластав фантом руки,
Звезду поймала в вихре снов.
И снится дальше: с берегов

Стрела в огне — впилась в корму,
А может — в сердце, рассечён
Искрится воздух. Горячо!
Но тяжких век не разомкнуть…
И занялась парча, корму

Качает (люльку) брат Борей.
Так странно, стал костёр нежней
Ладоней матери — я снюсь
Себе ребенком, я двоюсь
Старухой в зеркале воды.
Что было и чему не быть —
Всё соль земная, грёзы, прах.
И горьким дымом в облаках
Я просыпалась, и плыла
По волнам рек, сгорев дотла.

С 31-го на 1-е 

Кто не спрятался, милая… Впрочем, год завершён —
люд, обернувшийся нелюдью, из круга вон!
Квесты пройдены, явки-пароли обнажены,
все сюжетные арки завершены — ни одной триумфальной.
Шкаф как шкаф, без Нарний. Стол как стол… Стопочка, корнишон.
Выжжены свечи и тексты, под улюлюканье тишины
выпьем за уходящий, обрящем новый наскальный

календарь настенный — чёрточка — день зачеркнуть…
Чёрточка — как в тюрьме. Оливье на столе, не продохнуть:

level up, final boss — галочка, галочка — да подавись…
Обнародуй вишлист и старую мебель с балкона… Смотри,
мама, я еду без рук на горящем велосипеде — вот-вот
в год новёхонький. Новая жизнь! Источник должен быть чист,
а не пуст. Я пуста. Это ли не светозарная чистота? И фонари
лучеглазые за окном… Вакханалия пиротехники, пляшет бомонд

из соседней хрущёвки.

Я обрезала нити, отпустила вожжи,
подставила щеку,

залепила наотмашь в ответ…
Ещё десять дней праздников, Боже!

Мотыльки полетели на свет.
Снег.

Марина

Променял ты свои корабли,
И уходят они в молодое шабли —
Расплескав паруса.
Помаши вслед платочком — банзай!
Пей до дна.

Проливай кровь вина,
Забродившую кровь — для богов.
Улестишь — оживут, поплывут, судоходный улов…
Окропляй в ночь борта, до утра
Жадно пьёт глубина.

Посмотри,
По бутылкам твои корабли,
Заспиртованы в доках. Распят на песке берегов —
Ни русалок, ни жемчугов,
Лишь морская трава.

Скалы скалят клыки — разливай
Море слёз. Вот двухмачтовый бриг,
Стёкла высветлил блик
Заходящего солнца,
И ощерилась тень от снастей рыбой-лоцман.
Сохнут простыни как паруса на ветру…
Дом и сад, белый флаг — по нутру?
Одомашнил тоску? Занырнуть в горизонт,
А не в мягкий шезлонг,
Ты мечтал — мир по курсу,
Соль по вкусу.
Компас тянет на Вест, на Норд Ост —
Сколько лье под водой, сколько звёзд
Путеводных прошел бы! Непал и Каир,
Сотни йен, сотни лир

У влюбленных ундин,
Перламутровых снов — сундуки до краев,
Награждать смельчаков –
Всех чудес и не счесть!
Но ты здесь. На мели. А на мили окрест

Звон стекляшек, мечта стеклодува…
Йо-хо-хо, из горла, без раздумий!
За прозрачностью тонет сама Катти Сарк,
И Летучий голландец, ну как за пятак
Отпустил ты свои корабли?

Притяженье земли оказалось сильней…
Ты закупорен. Ты в западне.
За пятак
у сухопутных у черепах прикупил якоря —
И ловить на блесну, да укладывать в ряд,

Не мочить ножек белых:
Вот и все чудеса, голубая финифть — тоже дело.
Может боги глубин
Примут жертву — один —
Пусть хотя бы одна бриганти-

на стекло разобьёт — поплывёт —
В небоволны, туда, в розовеющий мёд…
А пока — тишь да гладь, и течёт кровь вина
На штурвал, в жернова
Уже мёртвого моря…

Остаться

Моя безысходная радость,
Смотрись в эти стылые воды.
Гудка корабельного кода…
Тебя под лже-парусом свода,
Всем обликом в рябь превращаясь,

Запомню, набью на сетчатке
Иголкою Адмиралтейской.
Расплещет Нева арабески
Теней, до миражного «вместе»
Кривя силуэты. В зачатке

Ноябрь, волны мчат отраженья
Дворцов на балтийские рифы,
С Невы тянет сном и олифой —
И память, упрямей Сизифа,
Смакуя момент отвержения,

На реверсе крутит пластинку…
Я призрак, давно уже призрак,
Прострация, анахронизм — я
Тень отца Гамлета, тень коммунизма —
В век быстрых людей и любовей

долгоспеющее Симиринко*
в предзимних ладонях.

И ты эфемерность, поталь силуэта
Из нимбов фонарных, годов и прощанья.
Литоту, гиперболу я завещаю
Тебе — быть стихами и лучше не возвращаться
Из плоти и крови сюда, ты портретна-

я врезка, гравюра на сердце.
Чужой и постылый нам город
Не принял, не примет — лишь яблоки сыплет за ворот,
Неспелого града в карманы. Проворное
Сердце застыло — у призраков так, и есть дельце,

Всегда одно вечное дельце —
стоять над водой, тосковать над мостами…
Шум ветра размоет камлание —
Так призрак о призраке помнит, так яблоня сквозь прорастает —
До самого дна, в муть парадных, и некуда, некуда деться

Из Летнего сада, с подземных опутавших веток,
И Синей прямой, и согбенной Зелёной… Беги, Беговая!*
Молчат пассажиры — живой, неживой — со своим урожаем,
И наверх, до съёмной, по спальным шатает, шатает —
И лица торговцев как будто с полотен Эль Греко…

Сезонные фрукты на каждом углу —
Однажды не вспомню, возьму и умру…
Причалю к прилавку по лужам, бесплотная вся золоти́нка —
Без времени, места и дела. И голосом обледенелым,
Сминая слова и купюры, спрошу Симиринко
на последние…
_______________
* Симире́нко — широко известный зимний сорт яблок. Часто это название произносят как «Симири́нко» и в стихотворении употреблён разговорный вариант
* Ветки и станция метро СПб