Корни Родины высь берегут…

№21 (5926) от 26 марта 2021

Анатолий Солянкин смог совместить профессию журналиста и призвание поэта.

У Анатолия Васильевича Солянкина юбилей – красивый, почтенный и светлый. Особенно, если встречаешь его в ладу с самим собой, без укоризны к миру, в котором довелось жить. Написал как-то юбиляр: «Поэт – это носитель ритма своей души, который неотделим от исторического уклада Родины, крепости духа народного». Ритм собственной души и уклад Родины не каждому удается совместить.

Захотелось перечитать стихи Анатолия Солянкина, чтобы понять, как рождается поэт, из какой почвы вырастают такие стихи, как у него, – негромкие, но глубокие, прихотливо сотканные, ясные по мысли.

Родом из 1941-го

Он – из поколения детей войны, чей отсчет жизненного пути начался в 1941 году, и это многое объясняет. Война все отняла, наделив печатью сиротства и грузом ранней ответственности. Отец маленького Толи пропал без вести на войне. И это, видно, не давало покоя всю жизнь:

Сон мне был,
и он вспышкой короткой
душу детскую ранил,
как нож…
Шел солдат к нам
усталой походкой,
на отца
был он очень похож.
Но улыбка
сквозь сумрак длинный
не сверкнула
в озябшем окне…
Закрутила метель
деревенского сына –
он без вести
пропал на войне.

Маленькая осиротевшая семья перебралась из Сталиногорска (так тогда назывался тульский Новомосковск) в Михайлов. Там Толя Солянкин учился в школе, начал писать стихи и мечтал поступить в Литинститут. А поступить туда можно было, отработав не менее трех лет на производстве. Анатолий стал электромонтером, монтажником-высотником. Это оттуда: «На столбе в раскованной позе пассатижами мну их сны…» А вы не знаете, что такое пассатижи? Теперь и без этого знания можно учиться на поэта. В Литинститут Солянкин поступил на заочное отделение, потому что работал уже в редакции районной газеты «Звезда», где его стихи печатались наравне с прозой газетных заметок. Он сначала вступит в Союз журналистов, а потом, через много лет после окончания Литинститута, – в Союз писателей, тогда единственный на всю страну. Пройдет еще немного времени, и Анатолий Солянкин напишет: «На улице Есенина, в Рязани, прописка постоянная моя», обозначив тем самым не только адрес пребывания, но и поэтическое кредо. Как много рязанских поэтов хотело бы обосноваться на улице Есенина…

Хранит меня
мой красный угол…

Его стихи в каких-то особых отношениях с цветом – синим, сиреневым, голубым, черным и белым. Но с удивительным постоянством поэтические строки Солянкина возвращают к тревожному красному цвету:

Красные кулаки рябин,
обвиснув, ломятся в забор.
Забрызган кровью ржавый клин ­–
рябина рвется на простор.

Или:

Будто плавится иней,
Только утро вспорхнет –
Свиристель на рябине
Красные ягоды пьет.

И опять:

Как скорбь рябин
голубит тишина.
Они на ветках, будто
в красных блюдцах,
Устало держат ягоды и сок
такой, что ветер
может задохнуться…

Тишина, утро, иней… Откуда же эта тревога, пылающая красота рябин, с которой не хочется расставаться? Нет, не так все просто и тихо было в повседневной жизни «на улице Есенина». Иначе откуда это: «И словно сад, притихшая душа расстреляна ветрами и раздета»?
Посмотрите, какой непростой жизненный опыт достался поколению 1941 года рождения. Им, совсем еще мальчишкам, всего-то по 15 лет в год ХХ съезда, когда рушились кумиры. Настанет время, и Анатолий Солянкин напишет стихи о том, как он смело «грозный ус стер щепоткой золы», и, только повзрослев, он поймет: «У вождей указательный палец в судьбы целится, как пистолет».
Антатолию Солянкину было 20 лет, когда совершил свой полет Гагарин. Ему исполнилось 45, когда страна всколыхнулась в перестройке, и едва минуло 50, когда этой страны не стало.

Не надо бояться…

Анатолий Васильевич не мог не участвовать в бурной жизни тех лет, он – человек с ярко выраженным общественным темпераментом. Именно в 1990-е годы он возглавлял Рязанскую писательскую организацию, был главным редактором в издательстве и даже собственным корреспондентом нашей газеты, а потом – снова редактором михайловской «районки». И журналистские впечатления не могли не отразиться в стихах.

Светом родины причаститься
Мне мешают во тьме живой
Волосатые, страшные лица,
Окружая мой сон больной.
Ах, душа, синева и воля
Опьяняют морозный настой…
Что ж не лечит сердечной боли
Шприц спасительною иглой?..

Сердце болело, страну лихорадило, писательский союз распадался на группы и компании. Но надо было жить и писать о чем-то важном, главном, определяющем время. Именно в те годы в одном из своих интервью Анатолий Васильевич сказал: «Писатель должен не бояться самого себя», – и продолжил: «Человек осторожничает и утрачивает свою походку». Как не утратить свою походку, свою поэтическую манеру, свою взволнованность? Видимо, об этом он тогда много думал, искал поддержки у любимых поэтов:

Пушкина, Державина и Блока
не встречаю у друзей хмельных.
И Сергей Есенин ненароком
к ним не забредал, как новый стих.

И далее:

Сколько бы несчастий ни грозило,
и в дыму столетий, свеж и дик,
красоту не даст поднять на вилы
живописно-жилистый язык.

Видно, это его особенно волновало и продолжает волновать сегодня: «Мы теряем языковую основу, на которой печется нация». Наверное, не сразу, пережив многое и многих, Анатолий Солянкин пришел к пониманию того, что Россию надо любить такой, какая она есть. Не в разрушении, а в созидании человеческой души – смысл творчества. Об этом он говорил в 2011 году, когда поэту вручали премию имени Якова Полонского.
У Анатолия Солянкина вышло всего пять поэтических книг – пять ступеней к мастерству. У кого-то таких ступеней – десятки. Это просто значит, что у нашего юбиляра эти ступени выше.
С юбилеем вас, Анатолий Васильевич! Живите долго, пишите так, как вы умеете, – честно.

Ирина Сизова