…Допускать банальное воровство и обман, ради услаждения души и желания обладать чем-то, не обязательно материальным. Реализация такой философии стало для близких Рыкова и других людей тяжким испытанием.
Как хозяйственник он симпатичен. Его стиль подкупает многих. Другое дело, насколько его личные качества, духовный мир способствовали краху банку? Об этом статья.
Откуда всё взялось?
Существование Скопинского городского банка в виде финансовой пирамиды – следствие характера Рыкова, итог его не сбывшихся амбиций молодости . Механизм её дорабатывался по мере того, как банкир вникал в бухгалтерию, а потом, создав вокруг себя ореол мецената, «остановиться не мог». К.М.Станюкович относил его к известному типу дельцов того времени, «всех этих железнодорожников и иных дел мастеров, благодетелей отечества и жертвователей» только с той разницей, что Рыков избрал более рискованную форму.
Родился Иван Рыков 18 мая 1831 года, мать его и отец – небогатый купец Гаврила Оводов жили в районе проезда Чехова и Володарской ул., точнее по старым планам определить трудно. Его и старшую сестру, усыновили богатые купцы Рыковы. После смерти родителя – Федора Емельяновича, братья наследовали большое состояние. Старший Иван по праву первородства принял обязанность главы семейства и потому стал именоваться купцом, а младший Андрей купеческим братом. Купцы 1-й, а позже 2-й гильдии умножили состояние хлебной торговлей. Особенно посчастливилось им в 1839-41 гг. В эти голодные годы они немилосердно «драли» безбожные прибыли. Оба женатые, потомства не имели. Потому рассудили усыновить, рожденных от родной племянницы Прасковьи Никитичны Оводовой, оставленных в сиротстве малолетних детей . Иван – дочь Екатерину, Андрей – сына Ивана.
Будущий банкир образования не получил, навыки ведения дел усваивал на манерах усыновителей , жёстких без сострадания к людям.
Об одном из них писатель С.Т.Славутинский сообщал что, когда осенью 1846 года от поджога пострадало двести пятьдесят дворов самых горемычных жителей Скопина он, будучи губернским чиновником, пригласил купечество к денежным пожертвованиям. Но они сослались на Ивана Фёдоровича Рыкова: «А без него, помилуйте-с, нам ка-быть и не следует подписываться…»
Последний же сказался больным, тогда чиновник поехал к нему, а потом сокрушался: «Я проездил даром: мне сказали, в доме Рыкова, что хозяин, дескать, уехал из города, на свою мельницу». Купец в том же году умер. Андрей пытался сохранить общее дело, оспаривая принятие женой брата и приёмной дочерью половины наследства, но безуспешно. А спустя два года сам скончался.
Будущий коммерции советник, вобравший от усыновителей повадки общения, не усвоил навыков ведения торговых дел. По общему мнению купцов города, по нерасчётливости, был совершенно не способен к коммерции. Со времени получения наследства занимался хлебной торговлей, но терпел убытки. Да и позже относился к этому спустя рукава. Уездный врач Карл Битный-Шляхто , состоявший по слухам в близких отношениях с его второй женой вспоминал, что по её свидетельству, имея 2890 десятин земли «в продолжение 2,5 лет он ни разу не был в своих имениях и не проверял доверенных лиц».
На службе.
Деньги таяли, не обременённый торговлей, в 1854 году он пошёл на выборную должность бургомистра, а затем городского головы. Здесь Рыков приобрёл знания, опыт работы и она похоже ему нравилась. 29 сентября 1862 года опубликовал в Рязанских губернских ведомостях «Проект образования полицейской и пожарной части в городе Скопине». 11 мая 1863 года «Проект улучшения общественного управления по городу Скопину» , где провозглашал: «И да будет девизом всех… одно: благоразвитие и преуспеяние родного города во всех отношениях, и да будет более почтен только тот гражданин, который более полезен обществу, откуда-бы он ни вышел из палат или хижины».
По натуре оставался прежним, порой о нём говорили он «едва-ли когда-нибудь рассуждал и делал всё равно, что лошадь взбешанная, закусившая удила несётся без оглядки, так и Рыков во всех своих делах и поступках». По свидетельству купца И.В. Попова, знавшего его с детских лет и по службе в магистрате, тот «терпеть не мог выслушивать чьи-бы то ни было советы, а всегда желал играть в каждом затеваемом деле самую видную, самую выдающуюся роль и распоряжался в этом деле единолично и большею частию во вред этому делу». В управлении городом Рыков был силён, а в отъёме денег у купцов ему не было равных, брал хитростью. Богатых выбирал на общественные должности и когда выбранный являлся к нему, просил освободить, он требовал немалых пожертвований на церковь. Происходил торг, наконец, сходились. В бытность директором городского банка, если кто-то шел против него взыскивал по векселям, это его излюбленный приём.
Его улучшения в городе, по сути нужные, но совершенно не подкреплённые ни прибылями банка, ни средствами города. Потому деньги черпались из карманов вкладчиков, а на банкетах гремело: «Иван Гаврилыч, наш знаменитый финансист !»
Чтобы найти подход к Рыкову, требовалось одобрять и соглашаться с ним во всём. Хотя нужных ему людей он ценил. Статский советник В.Н.Екимецкий по его просьбе составлял проект устава детского приюта, состоял в нём воспитателем, занимался библиотекой, школьным делом и будучи уже смотрителем уездного училища « убедился, что Рыков всё делал для удовлетворения своего честолюбия и самолюбия ».
В зрелые годы толстый, приземистый с короткой шеей и огромной лысиной. Одевался в шитый золотом мундир увешанный орденами и белые, генеральские панталоны. Самоуверенный, как «лошадь взбешенная» брался за любое дело, не всегда доходя по неграмотности до деталей и последствий.
Так при разведке угля. Рыков во всё лез, торопил, давал указания вопреки мнению специалистов. Заложили две или три шахты, около ж.д. вокзала построили здания для рабочих и сторожей , но потратив около миллиона, столкнувшись с трудностями изысканий, быстро остыл к делу и пошёл по пути подлога.
В семье.
Рыков всегда чуждался общества, с трудом поддерживал обыкновенный разговор, если он не касался дел банка или городского хозяйства. Беседа заканчивалась и присутствие человека его тяготило, он спешил закончить общение. Таков был его обычный стереотип поведения.
Жена и четыре дочери повиновались беспрекословно, прислуга очень боялась. Служащий банка Н. П. Шестов сообщал следствию: «Не только со мной, но и своими служащими, с семьей своей, с женой, с дочерьми Рыков обращался крайне сурово, так например, никто из них не мог входить в его кабинет – и вообще все перед ним трепетали». Здесь, видимо, копировал усыновителя. С мужьями двух дочерей, мачехой – второй женой отца, сводными братом и сёстрами соблюдал дистанцию. В Скопине жил лучше всех купцов, кроме приказчика держал повара, камердинера, лакеев и гувернанток, коляски, карету, хороших лошадей. Кучеров было двое, проживавший в его доме, крестьянин села Ольшанки Ф.И. Бобков, при банке скопинский мещанин М. К. Коняев.
«Рыков очень часто ездил в Петербург, – вспоминал мещанин Шестов, – так что в период времени с 1869 года и по 1880 год он в течении каждого года был в Скопине не более пяти месяцев … Останавливался в гостинице «Париж» на Малой Морской, платил за номер пять рублей в сутки, обедал обыкновенно у Палкина и вообще жил весьма роскошно и сорил деньгами». В каждый приезд Рыков навозил жене и детям очень много нарядов и подарков. Как жена Марья Петровна, так и дочери, учившиеся в Смольном институте, одевались лучше всех.
По её рассказам, если приезжали вместе, занимали два номера, обеды и завтраки были без конца и всегда стоящие больших денег. По свидетельству рязанского губернатора Болдарева для банкетов снимал целые этажи гостиниц. Заводя нужные знакомства, тратил много, порой бестолково, а вот зарабатывать так и не научился.
Мужем же он был только дома, уехавши из Скопина, позволял себе всё. Так две барыни в разное время рассказывали, что оказавшись вместе с Рыковым на железной дороге и не будучи совершенно с ним знакомые, терпели от него нахальные приставания «со своими вульгарными любезностями».
В суждениях современников был он недюжинных способностей, чрезвычайно деятельный, целеустремленный. Необыкновенно изворотливый и находчивый, крайне грубый, к чему можно прибавить его склонность к расточительности и мстительности.
Пожалуй, главное в его характере подметил купец А.Ф.Кичкин : « Это – в высшей степени, своенравный, капризный и властолюбивый человек. Он принимал все меры к тому, чтобы пользоваться обаянием и властью». В ней он и видел главное сокровище мира: средство услаждения своих чувств и желаний.
Без покаяния.
Какой приговор ждёт после банкротства, похоже, не сознавал. Получив в октябре 1882 г. письмо из Берлина от Фёдора Гессе, служившего некогда учителем музыки в Касимове, значения не придал. Гессе предлагал бежать за границу. Вся операция с получением паспорта стоила всего-то 15 т.р. Он сообщал ему: «Кабатчик, жид в Вержболове проводит Вас верно пешком через границу без малейшей трудности за 6-10 руб. сер.» . Намерения подтвердились и за Гессе установили наблюдение, а Рыкова до суда определили в тюремный замок. Да и то сказать, денег на проживание за границей у него попросту не было. 7 из 12 млн. недостачи, числящихся по следствию за ним, бесстыдно промотал и потратил на взятки.
На время суда из Скопина его перевели в Бутырку, а после в Рязань. Оттуда в село Нахвальское Енисейской губернии, где с июля 1886 года он, получая от родственников ничтожные суммы, влачил безотрадное существование. В 1889 году, в связи «болезнию серца», ходатайствовал о выдаче билета на отлучку в Красноярск. Сообщал о желании, проживая в своей квартире, лечиться «у тамошнего доктора на свой щёт».
21 августа 1897 года скончался от инсульта в переселенческом отделении красноярской лечебницы, оставив лишь жалкое рубище. В Скопине о нём вспоминали, как-никак долги вкладчикам банка выплачивались до советского времени.
Верующий, любил когда-то послушать соборный хор, а умер без покаяния. Таковым нельзя считать его последнее слово в суде: «В деле крушения этого банка виновны не те, которые сидят перед вами и с трепетом ждут вашего вердикта, а другие!»
Кто они эти другие не сказал, а в 1939 году участникам географической экспедиции МГУ, житель Скопина Алексей Михайлович Афонасов, представившийся близким родственником банкира, сообщил: «Александр II являлся кумом – крестил дочь Рыкова… У Рыкова в Епифанском уезде и рядом у великого князя Николая Николаевича также было имение. На псовой охоте познакомились, и Рыков дал ссуду под имение в сумме 4 млн. рублей, которая не возвратилась». Возможно, так и было, впрочем, это лишь подтверждает верность рецепта к банкротству Ивана Гавриловича Рыкова – его характер. Главное в нём расточительность, тщеславие.
Владимир Коростелев, г. Москва
Купить электронную копию газеты